Чернобыль. Месть мирного атома - [19]

Почти все специалисты согласны с тем, что к середине 1941 года немецкие ученые опередили своих американских коллег в исследовании ядра. Как писал впоследствии Гейзенберг, "в сентябре 1941 года мы увидели, что перед нами прямая дорога к созданию атомной бомбы". Но немецкая атомная бомба так и не была сделана. Почему так повернулись события, что немцы, опередившие всех в атомной науке и единственные, кто обладал необходимым для производства такой бомбы сырьем, так и не создали ядерное оружие?

Г лава 4

НЕМЕЦКИЕ АТОМНЫЕ ПРОЕКТЫ

Долгое время считалось, что руководство нацистской Германии изо всех сил стремилось заполучить в свой арсенал атомную бомбу. Однако среди историков до сих пор нет единого мнения по этому вопросу. Некоторые из них утверждают, что немцами в конце войны атомная бомба даже была изготовлена, и только счастливая случайность воспрепятствовала её применению в центре Европы (Исследования Макси К. «Упущенные возможности Гитлера»). Другие спорят о том, насколько близко немецкие физики приблизились к практическому созданию ядерного оружия (Марк Уолкер, Валентин Белоконь, Пол Лоуренс Роуз). Третьи уверяют, что благодаря врожденному тугодумию, немецким физикам никогда бы не поддалась эта масштабная и трудная задача (Сесар Видал). Откуда такой разнобой мнений?

Ядерные разработки немецких ученых в период Второй Мировой войны давно уже служат ходовой темой многочисленных детективов. В океане этой литературы все труднее найти правдивые ответы даже на простые вопросы. Возьмем, к примеру, вопрос о времени появления немецкой военной атомной программы.

Среди немецких специалистов практическую возможность создания атомной бомбы первыми осознали, кроме Гейзенберга, разве что Отто Ган, Фриц Штрассман и военный инженер Курт Дибнер, известный своими разработками кумулятивных боеголовок ракет. Это было в 1941 году. Но работы по энергетической составляющей атомной тематики начались раньше. По завершении Польской кампании гражданский институт физики имени кайзера Вильгельма, расположенный в берлинском пригороде Далем, был передан под контроль управления военного снабжения, и уже летом 1939 года в отделе вооружения армии было создано отделение ядерной физики. Руководить им поручили физику Курту Дибнеру - специалисту по взрывчатым веществам. На окраине Берлина на опытном полигоне вермахта Дибнер получил возможность выделить себе участок для экспериментирования. Работая по программе исследований, предложенной молодым физиком по имени Отто Хаксель, следующие два года участники германской ядерной программы хотя и двигалась вперед, но без ощутимых достижений. А Гейзенберг тем временем продолжал заниматься фундаментальными исследованиями и вместе с некоторыми коллегами (например, Ханом), как мог, затягивал выполнение работ, распыляя ресурсы и обескураживая ученых заявлениями, что создание действующей бомбы возможно лишь в отдаленном будущем, после создания атомного реактора, получения новых трансурановых элементов, развития радиохимической отрасли промышленности и т.д.

Вот как описывает этот период Клаус Гофман [14]: “Фашисты принуждали специалистов к сотрудничеству методом, казавшимся им самым простым: уже в первой неделе сентября они разослали физикам призывные повестки. Курт Дибнер и Эрик Багге, ассистент профессора Вернера Гейзенберга, в соответствии с приказом наметили "рабочий план по производству опытов для практического использования деления ядра". В пределах этой программы каждому специалисту были указаны свои задачи. Вернер Гейзенберг и фон Вайцзеккер - ведущие немецкие атомные теоретики - обязывались работать над теоретическими проблемами. 6 декабря 1939 года Гейзенберг представил отделу вооружения армии доклад "О возможности технического получения энергии при делении урана". Эту работу можно считать первой общей концепцией для разработки так называемой урановой машины, именуемой теперь урановым или атомным реактором. В ней было указано, что самый верный метод для конструирования такой машины состоит в обогащении природного урана его изотопом, ураном-235. Этот метод - не единственный для получения взрывчатых веществ, разрушительная сила которых будет на несколько порядков превосходить известные сильнейшие взрывчатые вещества. Для выработки энергии можно использовать и обычный природный уран-238, без дополнительного его обогащения делящимся изотопом ураном-235, если ядерное топливо расположить в правильном геометрическом порядке с другим веществом, которое могло бы замедлить нейтроны, не поглощая их. Вода для этой цели не подходит. По имеющимся на то время данным, этого можно было достичь с помощью тяжелой воды или очень чистого графита.

Примечание: Тяжелая вода представляет собой соединение тяжелого изотопа водорода - дейтерия, с кислородом - 0₂0). В обычной воде (Н₂0) ее содержится до 0,015%. Для того, чтобы получить тяжелую воду, требуется длительный процесс электролиза; и все же немецкие ученые отдали предпочтение такому замедлителю нейтронов.

После оккупации Чехословакии в 1939 году в руки нацистов попали урановые шахты возле Иоахимсталя. В мае 1940 года немецкие войска в результате нападения на Норвегию взяли под свой контроль единственный электролизный завод мира, производивший тяжелую воду - «Норск Гидро» в Рьюкане. Тем самым, казалось, был расчищен путь для фашистской программы создания атомной бомбы. Параллельно с попытками запустить "урановую машину" предпринимались работы получения атомного взрывчатого вещества, урана-235. Различные исследовательские группы пытались найти оптимальный технический вариант его получения. Были планы его добычи из газообразного соединения природного урана с фтором (гексафторида урана) диффузионным методом, или же с помощью сверхскоростных центрифуг. Работа предстояла гигантская, так как природный уран содержит примерно 99,3% неделящегося урана-238, и только 0,7% урана-23 5. Завоевание Западной Европы дало команде Дибнера несколько сот тонн бельгийской урановой руды, почти готовый к эксплуатации циклотрон во Франции (три немецких по-прежнему находились на этапе строительства) и контроль над единственным в мире заводом по производству "тяжелой воды", находившимся в отдаленной норвежской долине. Таким образом, исследования, ресурсы и организация работ постепенно соединялись вместе, и в сентябре встревоженный Гейзенберг сказал одному из своих друзей, что уже видит "открытую дорогу к атомной бомбе". В 1940 году победы Германии на полях сражений дали дополнительные возможности для ускорения программы, а несколько событий, произошедших в 1942 году, просто подстегнули немецкую атомную программу. Одним из них было назначение Альберта Шпеера в феврале 1942 года рейхсминистром вооружений и боеприпасов Германии. Шпеер обладал напористостью, уверенностью, пользовался доверием Гитлера и, что самое важное, интересовался военным потенциалом ядерной физики. Поскольку некоторые физики (Хартек и Дибнер) продолжали настойчиво указывать исследовательскому совету рейха на значение процесса деления урана, и сумели привлечь внимание Шпеера, неудивительно, что в Германии вскоре появились две соперничавшие исследовательские группы, которые с начала второй мировой войны вели изучение урана в военных целях.