«Черно-белые дни»: Вся правда о группе [AMATORY] - [107]

[DENVER]: Мы записывали все живьем, никакого реампинга, как в предыдущий раз. Причем мы сами не знали, каким будет конечное звучание альбома, – Мэдсен сказал, что это решится в процессе записи. На его лэптопе всегда был открыт текстовый документ, куда он постоянно что-то записывал на датском. Только в самом конце работы я спросил его, что он там пишет, и он ответил, что это заметки, которые понадобятся ему при последующем сведении треков.

После баса пришел черед гитар – критично важного элемента.

[ALEX]: Надо сказать, представления о том, как должны звучать гитары на этом альбоме, у нас с Димой отличались. Он любит такую «шведятину», что, конечно, хорошо, но мне все виделось по-другому. Я считал, что мы должны звучать четко, но не так резко, как раньше. То есть гитары должны быть мощными, давящими, но при этом хотелось отойти от некоторых металлических канонов и сделать такой более «американский» звук. В итоге Мэдсен очень хорошо нас рассудил. После долгих споров, обсуждений и экспериментов мы записали гитары на усилителях «Mesa Boogie Triple Rectifier» и «Peavy 5150». Второй усилок – очень известный, это модель Эдди Ван Халена, любимый усилитель Machine Head и многих других металлических групп. Он дает четкий жужжащий звук. А «Mesa Boogie» используют, например, Korn. На нем получается такое «валево». Мы писали все песни независимо друг от друга сразу через два эти усилка, а потом Туе при сведении смешивал полученные треки, чтобы добиться необходимого звучания. Поэтому гитарный звук, если кто обращает внимание на такие детали, получился в песнях несколько разным.

Еще одной особенностью работы Мэдсена в студии стала запись всех инструментов, включая гитары, на очень большой громкости (в отличие от Хансена, который делал все очень тихо, используя даже звукопоглощающие беруши). Колонки разгонялись максимально, благодаря чему возникало ощущение концертного драйва, «живой» игры.

[ALEX]: Так мы и писали все партии. Причем Мэдсен заставлял нас играть все от начала до конца. Не было такого, чтобы записать повторяющиеся куски один раз, а потом копировать в компьютерной программе. Туе категорически возражал против этого, тогда как Хансен, например, не видел в повторах ничего криминального. Для нас такой подход, конечно, стал определенным вызовом. Но он себя полностью оправдал, поскольку мы хотели получить более натуральную запись, в которой нет механической четкости и «вылизанности», как на той же «Книге мертвых». Альбом получился абсолютно живой; даже некоторые вольности на нем есть – этого мы и стремились добиться!

ДМИТРИЙ РУБАНОВСКИЙ: С Мэдсеном было очень интересно работать над записью гитар, потому что он тоже гитарист и ему самому прикольно было послушать, обсудить, а иногда и просто взять в руки гитару и что-то наиграть. Чувствовался огонек в глазах, никакой тупой отработки положенных часов за пультом.

Вслед за гитарами наступила очередь вокалов, для чего в Краснодар уже прилетел [IGOR]. Ему только предстояло познакомиться с Мэдсеном.

[IGOR]: Почему-то я представлял его себе немного другим. Опять-таки, как и с Хансеном, я думал, что он такой дядька... более брутальный, что ли. Хотя Мэдсен по комплекции оказался далеко не маленьким... Познакомились, и он мне сразу сказал: «Ну давай, иди к микрофону, попробуем что-нибудь записать». И в первый же день записали дохера всего, ха-ха.

ЦИТАТА

[IGOR]: А ведь обстоятельства могли сложиться совершенно иным образом – за три дня до отлета в Краснодар меня сбила машина! Я не просто попал под колеса, через меня еще переехали. Настоящее чудо, что я остался жив. Можно сказать, в рубашке родился! Я находился в шоке и ничего не понимал, кроме одной вещи: я мог погибнуть или остаться инвалидом, и в любом случае запись была бы сорвана! Поэтому я летел в Краснодар счастливый, что могу записать этот альбом!

Вокальные партии [IGOR]с [DENVER]’ом поделили, как и в прошлый раз, очень естественным образом – в зависимости от того, в чьем исполнении они звучали лучше. А поскольку для исключительного большинства песен был сделан препродакшн, в студии лишних вопрос практически не возникло. Главное отличие в записи вокалов сводилось к тому, что Мэдсен, как и с гитарами, заставлял ребят петь абсолютно всё. Даже если в песне, например, два припева ничем не отличались, каждый из них все равно записывался отдельно. То же самое касается и хоров, причем своими силами в данном случае группе обойтись не удалось. Мужские голоса для подкрепления подобрались быстро – неподалеку от студии, где, по словам [DENVER]’а, всегда тусовалась молодежь, нашли волонтеров, которые с удовольствием поучаствовали в записи.

На протяжении всех трех недель студийной работы Мэдсен был готов к экспериментам и свежим идеям. И музыканты полностью разделяли его страсть к поиску нового звука.

[DENVER]: Мы поочередно предлагали какие-то ходы, так что альбом буквально нашпигован ими. Мэдсен всегда с охотой шел на различные эксперименты, благо студия большая, с огромным количеством оборудования – было из чего выбрать.