Черно-белая война - [19]

«Должно быть, внизу царит не меньший разгром, – подумал он. – Ребята совершенно перевернули кухню и столовую. Особенно столовую. Ну-ну… Но каков Мортимер. Даже не магистр, продержался так долго против двух архимагов – прочую мелюзгу я даже не считаю… – Он вспомнил Эйбора, безжизненно валяющегося в артефакте, и поджал губы. – Не только продержаться, но и убить одного из них. А я думал, это невозможно. Да уж…»

Глава 3

Руин пришел в себя рывком, так, будто в мгновение ока вынырнул со дна глубокого пруда. Он подскочил, приподнялся на одном колене прежде, чем у него окончательно прояснились зрение и слух. Моргана, сидевшая рядом с ним, машинально отпрянула, но он схватил ее за руку. Ощущение ее живой, теплой кожи успокоило молодого человека. Она здесь и она жива – это главное.

Он держал сестру мертвой хваткой. Может быть, от испуга, может, от облегчения, но он сжал ее руку с такой силой, что девушка побледнела от боли и невольно поморщилась. Попыталась вырваться, правда, довольно, неуверенно – ведь она настолько любила своего брата, что даже признавала за ним право сделать ей больно. Конечно, он не отпустил. Подтянув сестру поближе, Арман огляделся.

Они сидели на каменном полу в небольшом помещении, которое и комнатой-то трудно было назвать, потому что вместо одной из стен к высокому потолку возносилась арка, она открывала проход в соседнюю залу. Зала была просто огромная, перед ее размерами, наверное, побледнел бы даже холл метрополии Мортимер – тот самый, с фонтаном вина и раззолоченным родовым древом на стене. Зала возносилась на высоту девяти-десяти жилых этажей, все это великолепие воздуха и света венчала стеклянная крыша. В середине каменного пола куполообразной залы были поставлены павильончики, похожие на яркие шатры, да в грандиозных стенах были устроены ниши и переходы – это уже чуть повыше.

Именно потому, что размеры этого холла были поистине непостижимы, Руину показалось, будто он пуст. Но, присмотревшись, он понял, что это отнюдь не так. На полу буквально некуда было ступить. Большая часть людей, находившихся здесь, лежали или сидели, некоторые ходили с хозяйским видом и бумагами в руках или стояли столбом, гордясь навешанным на них оружием и яркой формой. Те, кто лежал или сидел, в противоположность, выглядели очень плохо – синяки, ссадины, рваная одежда. Перед глазами Армана медленно рассеивался туман, он помотал головой и посмотрел на тех, кто лежал у ближайшей стены, напротив.

В воздухе чувствовался металлический запах. Вдалеке, должно быть, за стеной одной из высоченных ниш огромной залы, кто-то кричал. Наверное, кого-то били. Эта мысль дошла до Руина не сразу, очень медленно, он чувствовал абсолютное равнодушие. Один из застывших поблизости охранников, заметив резкое движение Армана, схватился за палку, висящую на поясе в кожаной петле, но бить не стал, потому что Руин пока оставался сидеть. Молодой человек не был уверен, что устоит на ногах. Он смерил охранника с палкой оценивающим взглядом, после чего взглянул на Моргану.

– С тобой все в порядке?

– Да, – шепотом ответила она.

– Тебе ничего не сделали?

– Нет.

Он взялся за гудящую голову, помассировал виски.

– Ты что-нибудь понимаешь?

Девушка отрицательно замотала головой.

Руин еще раз огляделся, словно примериваясь, на кого кидаться сперва. Взгляд наконец прояснился, и Арман понял, кто именно наполняет залу и ниши вдоль стен, в том числе и ту, где сидел он сам. Конечно, он смотрел не на охранников и чванливых чужаков с бумагами в руках – он рассматривал потрепанных, измученных людей и убеждался, что это его родственники, Мортимеры. Вот Ниорет, Рааль и Арно, вот Веридан, а вот его дочери: Ариата и Зилла. Вот Эринхад, весь в синяках и ссадинах, кровь на лице. Лежит неподвижно, то ли в обмороке, то ли просто трудно двигаться. Арман поднялся было, шагнул к родичу, думая помочь, но тут перед ним вырос охранник с палкой.

– Сидеть, – прорычал он.

Руин попытался оттолкнуть его. С трудом увернулся от удара, сделал движение ткнуть противника костяшкой пальца под ребро – и тут его тело скрутила болезненная судорога. Молодой человек схватился за грудь, чувствуя, как у него перехватывает дыхание, и, конечно, пропустил удар. Палка швырнула его на колени, на пол, потом чувствительно прошлась по почкам. Боль ударила в виски, затопила мозг, заволокла чернотой глаза.

– Сидеть, я сказал!

– Руин! – вскрикнула Моргана, кинулась к брату, будто собиралась обнять его и закрыть собой, но охранник больше не пытался бить. Он постоял, убедился, что «клиент успокоен», и флегматично вернулся на свое место.

Перепуганная девушка обнимала брата за плечи, она попыталась уложить его поудобнее, но маг довольно резко вырвался, приподнялся, повернул к сестре голову. Его лицо напоминало маску; каждая мышца в напряжении, кожа – пепельный пергамент, зрачки от боли расширились так, что закрыли радужку. Лишь они и жили на лице, и были полны гневом.

– Никогда, – произнес он тихо, но голос клокотал. – Не пытайся встать между мной и нападающим. Никогда – ты поняла? Даже близко подходить не смей.

Моргана испуганно и покорно кивнула.