Черно-белая палитра - [16]

— Толкнули? — высказала предположение я.

— В том-то и дело, что нет, — ответил Тоггорт. — У нас много свидетелей. Карет было несколько, и с десяток человек ждали, пока дорога освободится, — кто с одной стороны, кто с другой. Так вот, все в один голос подтвердили: никто госпожу Веллореск не толкал, даже не прикасался. Она сама стояла-стояла, а потом вдруг взяла — да и бросилась прямо под копыта. Последнюю карету оставалось пропустить. А та была запряжена шестеркой. Ну и сами понимаете… — он махнул рукой.

— Стояла — и вот так вот вдруг бросилась? — недоверчиво переспросил Белобрысый.

— Угу, — кивнул Тоггорт. — Именно поэтому мы и сочли нужным вызвать вас. Слишком странный случай. Но порасспрашивали свидетелей, родственников, знакомых… В общем, похоже, девушка очень тяжело перенесла смерть отца. Была замкнута в себе, эмоционально нестабильна. А перед тем, как броситься под карету, даже прошептала: «Отец». Тихо, но один свидетель все-таки услышал — тот, который стоял ближе всех. Так что, видимо, самоубийство. Еще кое-какие проверки, конечно, проведем и несколько человек на всякий случай опросим. Но в целом дело ясное, хотя и неприятное. Никаких дополнительных причин подозревать магическое вмешательство нет. Так что приношу извинения за ложный вызов.

— Да ладно, сочтемся, — подмигнул, вставая, Белобрысый. — Рейс, ты в участок?

— Чуть позже, — задумчиво ответила я.

— Вот и хорошо, — обрадовался блондин. — Я уж боялся, придется тебя провожать.

— Не бойся, — бросила я, не отрываясь от своих мыслей. — Только поосторожнее там. В темные подворотни не заглядывай. А то нападут — кто тебя защитит? Я же здесь.

— Думаешь, как прогул не засчитают? — хмыкнул Белобрысый, остановившись у двери. — Ну-ну. Я бы на твоем месте поостерегся, с новым-то начальством.

— То-то я смотрю, ты и на своем месте сильно торопишься.

— А у меня, в отличие от тебя, дел невпроворот, — отозвался он. — Четыре расследования ведем. Все, Тоггорт, бывай!

Я задержалась, заново прокручивая в голове все, что успела узнать о деле. Все-таки такое самоубийство казалось странным. И способ, и то, что девушку никто не сопровождал. По свидетельским показаниям выходило, что она весь последний месяц ходила по грани. И что же, любящие родственники не считали нужным ее сопровождать или хотя бы приставить к ней слугу?

— Скажите, капитан, а кто наследует за госпожой Веллореск? — спросила я.

— Я послал человека к их семейному юристу, выяснить, оставила ли она завещание, — ответил он. — Пока ждем. Но вероятнее всего, особых распоряжений не было, а значит, следующий на очереди — старший из ее братьев, Дункан.

— А братьев вообще сколько? — уточнила я.

— Двое. Дункан и Свер Веллорески.

— И какой они масти?

— Оба светлые, Тиана.

Было очевидно: Тоггорт уверен, что дело ясное, а потому в моих вопросах нет нужды. Но в то же время реагирует благодушно, ибо считает, что основательность в работе — качество похвальное.

— И сама погибшая тоже была светлой?

— Да, как и все родственники, — подтвердил он.

Это было неудивительно. Как правило, все члены семьи являлись представителями одной масти. Бывали, правда, случаи, когда у светлых родителей рождался темноволосый ребенок или наоборот, но случалось такое сравнительно редко.

— Не возражаешь, если я немного покручусь по дому, может, с кем-нибудь побеседую? — осведомилась я.

— Пожалуйста, — широким жестом разрешил Тоггорт. — Показания еще записывают, так что свидетели пока здесь, на первом этаже, правое крыло. Захочешь — можешь с ними поговорить.

— Спасибо. Как зовут того, который стоял ближе всех?

— И слышал слово «отец»? — понимающе хмыкнул капитан. — Николас Крофт.

Благодарно кивнув, я вышла из комнаты. Тоггорт последовал за мной, собираясь возвратиться к своим коллегам.

Я спустилась на первый этаж и направилась в нужное крыло. Когда проходила мимо очередной лестницы, кто-то негромко покашлял, пытаясь привлечь мое внимание, а затем меня осторожно тронули за рукав. Я обернулась.

Передо мной стояла женщина, невысокая, светловолосая, лет пятидесяти, в одежде служанки.

— Простите, госпожа страж, — робко произнесла она, заглядывая мне в глаза, — это ведь вы приехали к нам из темного магического отдела?

— Отдел по злоупотреблению магией темных, — уточнила я.

— Да-да, конечно, простите неграмотную, вечно что-нибудь напутаю, — пробормотала она.

— Все в порядке, — поспешила заверить я, видя, что служанка приняла мое уточнение уж очень серьезно. — Вы что-то хотели мне сказать?

Женщина решительно кивнула.

— Давайте присядем, — предложила я.

Служанка вела себя настолько робко, что я сама повела ее к ближайшему дивану. Мы сели, причем она осторожно опустилась на самый краешек.

— Как вас зовут? — успокаивающим тоном спросила я.

Первое правило опроса свидетелей простого происхождения — дать человеку понять, что не смотришь на него свысока и не собираешься ежеминутно грозить тюремной камерой. Увы, поведение некоторых стражей создает в сознании людей предубеждение, с которым впоследствии бывает непросто бороться. Потому-то мы с ребятами и не брезгуем прямо в служебной форме выпить в дешевом трактире или, присев на ступеньку, поболтать за жизнь с пьяными гончарами с Рябинной улицы. Зато потом свидетели из неблагополучных районов от нас не шарахаются.