Чернильная кровь - [140]

— Что это? — испуганно спросил Фарид, увидев почерневшие ладони и плечи Сажерука.

Сажерук вытащил из-за пояса платок и тщательно растер сажу по коже.

— Это, — ответил он, — поможет нам пробраться в крепость. Однако сажа действует только на того, кто сам добыл ее у фей. Так что приступай к делу.

Фарид не сводил с Сажерука изумленного взгляда.

— Я так не могу! — пролепетал он. — Я не знаю, как ты это сделал!

— Ерунда! — Сажерук отошел от воды и присел на влажный песок. — Все ты можешь! Просто думай о Мегги!

Фарид нерешительно взглянул вверх, на крепость. Волны лизали его босые ноги, словно приглашая поиграть.

— А оттуда, сверху, огонь не увидят?

— Крепость отсюда дальше, чем кажется. Поверь, ты еще почувствуешь это ногами, когда мы станем подниматься. А если стражники и заметят что-нибудь, они подумают, что это молния или что огненные эльфы танцуют над водой. И вообще, с каких это пор ты так долго раздумываешь, прежде чем взяться за игру? Я знаю только одно: если ты еще помедлишь, мне снова придет в голову, что идти в крепость — совершенно безумная затея.

Это возымело свое действие.

Пламя три раза гасло, когда Фарид бросал его в прилив. Но на четвертый раз оно оторочило волны огненной каймой, как он просил, — может быть, не такой яркой, как для Сажерука, но все же и Фариду удалось зажечь море. И во второй раз в эту ночь море играло с огнем.

— Молодец! — сказал Сажерук, когда юноша гордо показал ему почерневшие от сажи руки. — Разотри ее хорошенько — на груди, на ногах, на лице.

— Зачем? — Фарид уставился на него большими глазами.

— Потому что она сделает нас невидимками. — Сажерук потер себе лицо сажей. — До восхода солнца.

58 НЕВИДИМЫЕ, КАК ВЕТЕР

— Извините, ваша кровавость, господин Барон, — подобострастно заюлил он. — Я ошибся, о, я ошибся… я вас не узнал… конечно, я не мог вас увидеть, ведь вы невидимы… Простите старому Пивзу его глупую шутку, прошу вас, сэр.

Дж. К. Ролинг. Гарри Поттер и философский камень[18]

Странное это чувство — быть невидимым. Фарид чувствовал себя одновременно всемогущим и потерянным. Как будто он разом везде и нигде. Хуже всего было то, что он не мог видеть Сажерука. Ему оставалось полагаться только на слух.

— Сажерук? — без конца шептал он, следуя за ним во мраке.

И каждый раз до него доносился тихий ответ:

— Я здесь, прямо перед тобой.

Солдатам, забравшим Мегги и Хитромысла, наверняка придется скакать по дороге, плохой, кое-где совсем заросшей дороге, поднимавшейся по холмам широкими витками. А Сажерук шел напрямик по склонам, слишком крутым для лошади, особенно с латником на спине. Фарид старался не думать о том, как должна болеть раненая нога от такого подъема. Иногда юноша слышал тихое чертыхание, время от времени Сажерук останавливался — невидимо, только его дыхание слышалось во мраке.

Крепость и в самом деле была дальше, чем представлялось с берега, но настал момент, когда ее устремленные в небо башни выросли прямо перед ними. По сравнению с этой крепостью замок Омбры показался Фариду игрушкой, построенной герцогом, который любил попить и поесть, но вовсе не думал о сражениях. В крепости, окружавшей Дворец Ночи, каждый камень был вытесан с мыслью о войне. Следуя за тяжелым дыханием Сажерука, Фарид с ужасом представлял себе, каково идти по этому крутому подъему на штурм, когда со стен льется кипящая смола, а из бойниц летят тебе навстречу дротики.

До утра было еще далеко, когда они подошли к воротам. Еще несколько драгоценных часов они будут невидимы. Однако ворота оказались заперты, и Фарид почувствовал, что глаза у него наполняются слезами от разочарования.

— Заперто! — выдавил он из себя. — Солдаты уже завели их внутрь. Что же теперь делать?

Каждый вдох причинял ему боль, так быстро они поднимались по склону. Но что теперь толку, даже если они прозрачны, как стекло, и невидимы, как ветер?

Фарид почувствовал вплотную к себе тело Сажерука, такое теплое в этой ветреной ночи.

— Ну конечно, заперто! — прошептал его голос. — А ты чего ждал? Что мы догоним всадников? Это у нас бы не получилось, даже если бы я и не хромал, как старуха! Но вот увидишь — для кого-нибудь ворота этой ночью еще откроются. Хотя бы для одного из шпионов Змееглава.

— А может быть, перелезем через стену?

Фарид с надеждой посмотрел на серую громаду.

Между зубцов ходили часовые с копьями.

— Перелезем? Я вижу, ты действительно влюблен. Посмотри, какие они высокие и гладкие, эти стены! Не думай даже. Мы подождем.

Прямо перед ними стояли шесть виселиц. На четырех из них висело по мертвецу. Фарид был очень рад, что в темноте они казались просто связками старых платьев.

— Проклятье! — услышал он бормотание Сажерука. — Почему от этого зелья фей страх не исчезает с глаз заодно с телом?

Да, Фариду бы это тоже пригодилось. Однако боялся он не стражи, не Басты и не Огненного Лиса. Он боялся за Мегги, страшно боялся. От того, что он сейчас невидим, ему было только хуже. Как будто от него ничего не осталось, кроме боли в сердце.

Дул прохладный ветер, и Фарид согревал дыханием невидимые пальцы, когда в ночи раздался стук копыт.

— Ну вот! — прошептал Сажерук. — Кажется, нам для разнообразия повезло! Что бы ни случилось, помни одно: мы должны до рассвета выбраться отсюда. Солнце сделает нас видимыми быстрее, чем ты подзываешь огонь.