Черника на снегу - [11]

Марк машинально достал записную книжку, полистав ее, нашел нужный номер и позвонил. Локотков смотрел на него с любопытством.

Марк довольно долго ждал, когда ему ответят, после чего, пожав плечами, набрал другой номер. Там откликнулись незамедлительно.

– Маша? Привет, это Марк Садовников. Звоню твоему мужу, Мишке, но он не слышит. Сто лет вас не видел. У вас все в порядке?

– Здравствуй, Марк, – ответил тихий женский голос. – Да уж, на самом деле – сто лет не виделись. У нас все в порядке, если не считать, что Миши больше нет.

– Как это?

– Тебе ли объяснять, как убивают людей?

– Ничего не понял…

– Мишу убили. Вчера. Я думала, что ты знаешь, я, честно говоря, ждала твоего звонка…

– Машка! Ты что, разыгрываешь меня, что ли?! – Марк вдруг испугался. Испугался так, как если бы точно знал, какая беда грозит его семье. – Я сейчас приеду! Ты дома?

– Да.

– Не знаешь фамилию следователя, который ведет ваше дело?

– Ильин Иван Сергеевич.

– Ваня? Я его хорошо знаю, он мой друг. Ладно, жди меня… Да, скажи хотя бы, как его убили? Где?

– Ему сделали инъекцию… Кто-то позвонил, Миша открыл дверь и, судя по всему, ему вручили букет роз. Вероятно, это был отвлекающий момент, потому что только таким образом можно было беспрепятственно всадить ему огромную иглу в руку…

– Где букет?

– Взяли на экспертизу. Марк, помоги… – Маша уже не могла сдерживать рыдания. – За что его убили?! Он же никому не хотел зла, он был добрейшим человеком…

– Я сейчас приеду, Маша. Держись!

Марк отключил телефон и посмотрел на Локоткова.

– Плохи дела, – сказал он. – Убили моего друга детства, Мишку Семенова. Мне надо поехать к вдове. Но я скоро вернусь, чтобы допросить свидетелей… А вы продолжайте искать Гарашина. Он – самый важный свидетель.

– Марк, ты не хочешь мне ничего рассказать? – нахмурился Лева. – Ведь ты не случайно позвонил ему, не случайно, я же все понял… Сначала эта фотография, а потом ты звонишь своему другу. Он тоже был замешан в этой вашей истории?

Марк ничего не ответил и быстро покинул кафе. Локотков еще долго смотрел ему вслед. После чего вздохнул, позвонил секретарше Гарашина и сказал, что сейчас он приедет, чтобы опросить всех работников офиса. Кто-то же должен был видеть своего шефа незадолго до того, как тот исчез.

6

10 декабря 20.. г.

Юрий Гарашин

– Ты никак не поймешь, что дело не столько в деньгах, сколько в твоем отношении ко мне. Вот ты все говоришь: люблю тебя, люблю… Но это же только слова! Ты докажи, что на самом деле любишь меня! Когда мужчина покупает своей любимой букет роз, он этим самым как бы оказывает ей знак внимания – вот, мол, я отношусь к тебе с нежностью. Но если задуматься, то не такой уж с его стороны это и подвиг… Подумаешь, заехал в цветочный магазин, купил цветы, а то и вовсе попросил свою секретаршу сделать это за него. Ну и что? Да, конечно, букет дорогой, но для тебя эта сумма ничтожна, согласись. Вот когда человек отрывает действительно что-то от себя, от своего сердца, вот тогда действительно можно поверить в искренность его чувств. Разве я не права?

Она сидела в кресле, юная, красивая, и сама была похожа на нежный благоухающий цветок. Природа щедро одарила ее прелестным белокожим лицом, огромными янтарными глазами, золотистыми густыми волосами и чудесной фигуркой. И вся эта красота могла бы принадлежать Гарашину, если бы он, как правильно она заметила, был с ней щедр по-настоящему. Да, она умна, она все понимает, и про секретаршу тоже сказала все верно, словно сама присутствовала при том, как он просил ее – свою собственную секретаршу купить самый большой и дорогой букет роз. Но другие мужчины и этого не делают. Он сделал это от души, но в материальном плане это, конечно, сущий пустяк по сравнению с тем, что он может для нее совершить на самом деле.

Женечке было всего шестнадцать лет, и внешне она и выглядела как девочка, но природа, помимо красоты, наделила ее еще и умом, и она, такая юная, пользовалась этим, нисколько не стесняясь. Она играла на его чувствах, отлично понимая, что он сделает для нее все, лишь бы добиться ее, лишь бы она принадлежала ему. Они встречались уже почти полгода, и за это время он лишь украдкой поцеловал ее – и все. Находясь рядом с ней, Гарашин испытывал постоянный сексуальный зуд, который невозможно было назвать красивым словом «желание». Она, эта маленькая красивая девочка, в которой ему нравилось все, изводила его, как опытная, искушенная женщина. Она умело вела разговоры о любви, о физической любви, открыто дразнила Гарашина, провоцировала его на несвойственные для него поступки (так, однажды он сгоряча купил ей кольцо с бриллиантом), требовала от него постоянных доказательств его серьезных чувств к ней, а то и просто издевалась над ним. Но даже в эти минуты, когда он прекрасно осознавал всю наивность и неприкрытое желание своей потенциальной любовницы тянуть из него деньги, даже тогда она нравилась ему своей дерзостью, даже хамоватостью. Он прощал ей абсолютно все и, в сущности, уже давно пересмотрел все свои финансовые дела, чтобы понять, насколько он может ради нее раскошелиться. И получалось, что ее самое большое желание – иметь облюбованную ею квартирку в самом центре города, рядом с парком и тихим прудом.