Черниговское княжество X–XIII вв. - [37]

Шрифт
Интервал

. Это черниговское известие[387] соответствует тому «принципу отчинности», который, как заметил А. Н. Насонов, проводился в Повести временных лет с 1094 г.[388] Однако к вопросу об отчинных претензиях Святослава Ольговича на изучаемую территорию следует обратиться лишь после установления значения слов «вси Дреговичи», определения времени владения этой территорией черниговскими князьями, выявления приблизительных границ ее.

Очевидно, что речь шла не о всей этнической территории дреговичей, достаточно оределенной в результате ряда исследований советских археологов[389]. В то время в Турове, находившемся на правом берегу Припяти, южной окраине дреговических земель, сидел старший брат Юрия Долгорукого Вячеслав, северная часть дреговичей была Минской волостью Полоцкой земли, южная граница которой после исследований Л. В. Алексеева не вызывает сомнений[390]. В пользу того что под «Дреговичами» подразумевались лишь земли, не входившие в состав туровских и минских дреговических территорий, можно привести известие Повести временных лет о походе Мономаха на Полоцкую землю, предпринятом в январе — марте 1116 г. по той причине, что Глеб Всеславич Минский «воевалъ Дрьтовичи и Случескъ пожегъ»[391]. Под «Дреговичами» в данном случае подразумевается лишь часть, не входившая в Минскую волость, и Случеск, очевидно, указан как центр этой территории (основная заселенная часть Случеской волости определена Л. В. Алексеевым)[392].

Еще М. С. Середонин отмечал, что в летописании XII в. «Дреговичи» упомянуты лишь дважды и только в связи с территориями городов Случеска и Клеческа[393]. Действительно, из понятия «Дреговичи» в 1116 г. исключалась территория Минской волости, в 1149 г. исключались дреговические территории Турова на юге и Минска на севере, таким образом, есть основания рассматривать термин «все Дрегвичѣ» как название административной территории с центрами Случеск и Клеческ, составлявшей лишь часть этнической территории дреговичей, находившейся в то время во владении минских, туровских и новгород-северских князей. Аналогично черниговские князья называли часть территории вятичей, входившую в Черниговскую землю «вси Вятичѣ» или просто «Вятичи».

Города изучаемой территории впервые указываются во владении князей Черниговской земли в статье 1142 г. Ипатьевской летописи. В результате усобицы между черниговскими Давыдовичами, с одной стороны, и новгород-северскими Игорем и Святославом Ольговичами, с другой, северские князья получили киевские волости Черторыеск и Клеческ, а также Рогачев (вместо требуемой новгород-северской волости «Вятичи», см. выше)[394]. В Турове в то время княжил их юный племянник Всеволод Ольгович[395]. Несомненно, ни Клеческ, ни Рогачев, так же как и Черторыеск, в Туровскую волость в это время не входили. Более того, Клеческ и задолго до этого был центром определенной волости в Киевской земле наравне с Туровом. Об этом свидетельствует рассказ о походе «четырми пути» на Полоцкую землю в августе 1127 г. Первый «путь» (на Изяславль) осуществлялся силами «Вячеслава ис Турова, Андрѣя из Володимеря, а Всеволодка из Городна и Вячеслава Ярославича исъ Кльчьска»[396]. Всеволод Ольгович должен был идти в направлении Борисов — Стрежев — Полоцк[397].

Итак, в Клеческе уже в 1127 г. был княжеский стол, занимаемый внуком Святополка Изяславича[398], тогда как в Турове сидел Мономашич. Следовательно, в конце 1142 г. новгород-северские князья получили от своего старшего брата киевские волости (или волость) в земле дреговичей, причем в Клеческе до этого уже существовал княжеский стол, особый от Турова и непосредственно подчинявшийся Киеву. Слуцк в событиях 1142 г. не упоминался. Рогачев киевской волостью назван не был, ибо он не указывался в числе первоначально предложенных Всеволодом киевских волостей, неясно поэтому, была ли эта волость киевской или черниговской, сохранившейся за Всеволодом Ольговичем подобно Вятичам или Вщижу с Орминой. Уже в 1149 г. Святослав Ольгович рассматривал Случеск, Клеческ и «Дреговичи» как свою отчину.

В 1151 г. полочане изгнали своего князя Рогволода Борисовича в Минск, а Ростислава «Глебовича к собѣ уведоша и прислашася Полотьчане къ Святославу Олговичю с любовью, яко имѣти отцемь собѣ и ходити в послушаньи его, и на том целоваша хрестъ»[399]. Это свидетельство очень большого влияния Святослава на полочан можно объяснить только тем, что волости Святослава соседствовали с полоцкими[400]. В этом событии Б. А. Рыбаков видит факт феодальной коммендании: Святослав Новгород-Северский стал сюзереном полоцкого князя[401]. Рассматривая сообщение 6659 (1151) г. Ипатьевской летописи, следует учитывать и то, что своего рода вассальную присягу полочане принесли в пору, когда положение Святослава Ольговича было весьма сложным: в том году (12 мая) произошла битва на Руте, где Долгорукий и Святослав потерпели поражение от Изяслава Мстиславича. Но свое положение в «Дреговичах» Святославу Ольговичу удалось стабилизировать примирением с черниговским Изяславом Давыдовичем после принятия ими отчинного раздела владений в Черниговской земле в июле — августе 1151 г. (Изяслав Ольговичам «отцину… узвороти, а свою к собѣ прия»)


Рекомендуем почитать
Могила Ленина. Последние дни советской империи

“Последнему поколению иностранных журналистов в СССР повезло больше предшественников, — пишет Дэвид Ремник в книге “Могила Ленина” (1993 г.). — Мы стали свидетелями триумфальных событий в веке, полном трагедий. Более того, мы могли описывать эти события, говорить с их участниками, знаменитыми и рядовыми, почти не боясь ненароком испортить кому-то жизнь”. Так Ремник вспоминает о времени, проведенном в Советском Союзе и России в 1988–1991 гг. в качестве московского корреспондента The Washington Post. В книге, посвященной краху огромной империи и насыщенной разнообразными документальными свидетельствами, он прежде всего всматривается в людей и создает живые портреты участников переломных событий — консерваторов, защитников режима и борцов с ним, диссидентов, либералов, демократических активистов.


Отречение. Император Николай II и Февральская революция

Книга посвящена деятельности императора Николая II в канун и в ходе событий Февральской революции 1917 г. На конкретных примерах дан анализ состояния политической системы Российской империи и русской армии перед Февралем, показан процесс созревания предпосылок переворота, прослеживается реакция царя на захват власти оппозиционными и революционными силами, подробно рассмотрены обстоятельства отречения Николая II от престола и крушения монархической государственности в России.Книга предназначена для специалистов и всех интересующихся политической историей России.


Переяславская Рада и ее историческое значение

К трехсотлетию воссоединения Украины с Россией.


Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье

Книга представляет первый опыт комплексного изучения праздников в Элладе и в античных городах Северного Причерноморья в VI-I вв. до н. э. Работа построена на изучении литературных и эпиграфических источников, к ней широко привлечены памятники материальной культуры, в первую очередь произведения изобразительного искусства. Автор описывает основные праздники Ольвии, Херсонеса, Пантикапея и некоторых боспорских городов, выявляет генетическое сходство этих праздников со многими торжествами в Элладе, впервые обобщает разнообразные свидетельства об участии граждан из городов Северного Причерноморья в крупнейших праздниках Аполлона в Милете, Дельфах и на острове Делосе, а также в Панафинеях и Элевсинских мистериях.Книга снабжена большим количеством иллюстраций; она написана для историков, археологов, музейных работников, студентов и всех интересующихся античной историей и культурой.


Психофильм русской революции

В книгу выдающегося русского ученого с мировым именем, врача, общественного деятеля, публициста, писателя, участника русско-японской, Великой (Первой мировой) войн, члена Особой комиссии при Главнокомандующем Вооруженными силами Юга России по расследованию злодеяний большевиков Н. В. Краинского (1869-1951) вошли его воспоминания, основанные на дневниковых записях. Лишь однажды изданная в Белграде (без указания года), книга уже давно стала библиографической редкостью.Это одно из самых правдивых и объективных описаний трагического отрывка истории России (1917-1920).Кроме того, в «Приложение» вошли статьи, которые имеют и остросовременное звучание.


Машина-двигатель

Эта книга — не учебник. Здесь нет подробного описания устройства разных двигателей. Здесь рассказано лишь о принципах, на которых основана работа двигателей, о том, что связывает между собой разные типы двигателей, и о том, что их отличает. В этой книге говорится о двигателях-«старичках», которые, сыграв свою роль, уже покинули или покидают сцену, о двигателях-«юнцах» и о двигателях-«младенцах», то есть о тех, которые лишь недавно завоевали право на жизнь, и о тех, кто переживает свой «детский возраст», готовясь занять прочное место в технике завтрашнего дня.Для многих из вас это будет первая книга о двигателях.