Черная зима - [20]

— Я знаю мастера Намуса, — ответил маг. — Скорее всего, он не сможет помочь. У него другая специализация: он прозреватель-следопыт. То есть, видит уже случившиеся события. Поэтому он так незаменим при расследовании преступлений. Заглянуть в будущее вообще очень сложно, такие случаи крайне редки. То, что ты смог предсказать появление Червоточины, удивительно. Возможно, тебе удастся что-то сделать. Но, — мастер Селлер наклонился, серьезно посмотрел на Страда, — я прошу тебя ничего не предпринимать сейчас. Ты должен сначала набраться сил. Пообещай неукоснительно выполнять все, что говорят целители.

— Обещаю, — выдавил Страд, глядя в пол.

Ему было страшно смотреть на наставника. Страшно и — неприятно. И от этого Страд чувствовал себя предателем.

— А теперь я отведу тебя в палату. Идем, — мастер Селлер первым двинулся к дверям.

* * *

Оннэрб был ошеломлен. Да, он ожидал, что с появлением гостей из Червоточины его мировосприятие перевернется, но чтобы настолько…

Одна большеголовая змея выполнила свое предназначение. Опальный маг «выпил» ее, и теперь та была частью его самого. Мозг и небо раздирала боль, непрерывная дрожь ослабила тело, а испытание, которому прирожденного подвергло первое существо, предстояло повторить еще трижды. Но оно того стоило. Теперь Оннэрб знал точно.

А потому — проглотил кровь, натекшую из развороченного неба, и открыл рот. Вторая змея приблизилась, высунула язык с костяным жалом, и вскоре Оннэрбу опять стало очень больно.

Глава 10

Страд провел в госпитале при Корпусе Мракоборцев еще неделю. Он лежал, ел, спал, принимал лекарства, послушно выполнял все указания целителей.

И каждый день в сопровождении мастера Селлера спускался в отделение для особо тяжелых больных, где умирал мракоборец.

Дроллу становилось хуже. Он превращался в скелет, опухоль вокруг раны, источающей черный дым, росла. Спустя три дня после того, как Страд очнулся, мракоборец перестал самостоятельно дышать. Через пять дней у него выпало несколько ногтей и зубов.

«Что будет дальше?» — все чаще задумывался Страд.

Палата, в которой он лежал, напоминала камеру пыток, где мукой было ожидание страшных новостей. Большую часть времени Страд проводил, сидя на кровати и прислушиваясь. Всякий раз, когда в коридоре раздавались шаги, он напрягался, готовясь, что сейчас дверь откроется, войдет мастер Селлер, посмотрит — просто посмотрит, слова ни к чему, — и все станет ясно.

Но этого не происходило. Мракоборец терял себя, но продолжал цепляться за жизнь даже спустя полторы недели после ранения.

— Можешь приходить в любое время, — сказал мастер Селлер, когда выписанный Страд стоял на крыльце госпиталя — длинной светло-серой громадины в пять этажей, с украшенным лепниной фасадом, широкими окнами и черной двускатной крышей. — Если что-то случится, я сообщу при первой возможности.

— Спасибо вам, — Страд поклонился и отправился на восточную окраину.

Путь до дома мракоборца занял не меньше трех часов. Страд переходил с одной улицы на другую и не мог не замечать, насколько изменилась Баумара.

Город пропитался страхом. Прохожих почти не было, многие лавочки, забегаловки и конторы оказались закрыты. Крылуны на столбах-сигнальщиках продолжали рваться с цепей, маги и стражники патрулировали все районы столицы.

«Баумара тоже болеет», — невольно думал Страд.

Всю дорогу он щурился от холодного ветра. Солнце, замершее между лохматыми снеговыми тучами, не грело вовсе. Лишь висело бледным, бесполезным пятаком. Время от времени начинала сыпать белая колючая крупа.

Восточная окраина и вовсе казалась вымершей. Ее обитатели сидели в своих убогих жилищах, будто мыши в норах. Патрули Страд видел лишь три раза, зато перед мысленным взором то и дело возникали картины недавнего боя: огромные уродливые твари наступали, люди оборонялись при помощи магии и железа.

За все время в госпитале он ни разу не уступил слезам, но, оказавшись в доме мракоборца, не выдержал. И не просто заплакал — завыл. Каждая мелочь, куда ни кинь взгляд, напоминала о наставнике. На стене, в окружении янтарных рун, было развешано его оружие. На столе лежали его книги, стояла его посуда.

«Он может не вернуться сюда. И, скорее всего, так и будет…» — от этой мысли стало еще больнее.

Очень знакомые отчаяние и горечь заставляли Страда метаться из угла в угол. Он то усаживался на лавку под окном, то подходил к ширме, рядом с которой стояла кровать мракоборца, один раз, сам не понимая зачем, чуть не спустился в подвальную лабораторию — уже открыл люк, но боль от заклинания и уханье пещерного упыря заставили передумать, и Страд вернулся к столу…

Почти четыре месяца назад — совсем недолгий срок, но словно в другой жизни — он сидел здесь, уставший, облитый помоями, с распухшими от яда жгляки ладонями, прижатыми к противню с серебристым кипящим маслом, и драл глотку от боли. И долгое время не любил вспоминать те несколько часов. Однако сейчас Страд готов был проводить так каждый вечер, лишь бы мракоборец выкарабкался и продолжал жить.

«Только вот ничем моя готовность не поможет…» — он скрипнул зубами и затрясся от рыданий.

Успокоился Страд, лишь когда начало смеркаться. Он встал с лавки, умылся, приготовил поесть. Все чувства ушли, и, чтобы заполнить пустоту внутри, Страд стал думать о предстоящем деле.