Черная жемчужина - [48]

– Вы только деньги да добро зря переводите!

Ну да, так оно и было, и пора было бы с этим завязать, а все же они еще раз решили наступить на те же грабли… и наступили качественно: купили с машины, которая приехала прямо во двор, мешок промороженной картошки, позабыв, что пару дней назад ударили заморозки, и картошка эта сгнила ровно через десять дней. Кстати, это произошло именно в том году, в последний день которого муж от Алены ушел. Ну да, вот такой новогодний подарочек преподнес он любимой женщине, у каждого свое понятие о том, как надо хлопать дверью… Многое Алена с тех пор забыла и простила мужу, но той новогодней ночи простить так и не смогла, хотя, само собой, на это прощение или непрощение ему было глубоко плевать, а с другой стороны, все, что ни делается, делается к лучшему.

Ну, короче, с тех пор в подвале ноги Елены Ярушкиной, тем паче – Алены Дмитриевой, не было, однако старый ключик она почему-то не выбросила и сейчас прихватила его с собой. Были взяты также еще какие-то аналогичные ключи, уж и не упомнить от чего, от каких замков, а главное, не упомнить, почему Алена их хранила. Очень возможно, предвидела, что наступит день, когда они пригодятся.

Пару раз вздохнув для поднятия духа, Алена поднялась на площадку и позвонила в дверь квартиры 58. И в четыре кенгуриных прыжка слетела вниз, на четвертый этаж.

Тишина. Никто не открыл. Алена подождала, поднялась снова, снова позвонила и снова слетела вниз, на сей раз – на площадку между этажами, для чего понадобилось всего два прыжка.

Но дверь по-прежнему не открывалась. Похоже, в квартире никого. Видимо, там и вправду никто не живет. Пора рискнуть.

– Слуги мои верные, – пробормотала Алена, подражая своей сказочной тезке Елене Прекрасной (на Премудрую она никак не тянула, это факт, хотя бы потому, что стояла сейчас около этой квартиры и пыталась открыть эту дверь), – сослужите мне службу последнюю.

Поднялась на площадку, подошла к двери с номером 58 и осторожно принялась подбирать ключи к замку.

Гордыня – это штука страшная. Смирить ее очень трудно, а иногда невозможно. Зато человека, гордыней обуреваемого, очень легко спровоцировать на странный, вызывающий, а порой и опасный для него шаг. Именно к числу таких людей принадлежала Алена Дмитриева. Если и имелся способ заставить ее что-то не делать, то уж это был явно не пугающий звонок по телефону. То есть она, понятное дело, замандражировала и даже не слишком спокойно спала ночь, однако не апатия и страх ее охватили, а та презрительная ярость, которая очень часто толкала ее на самые неожиданные поступки.

Совершенно ясно, кто звонил. Дальтон, он же Врубель, он же Ушат. Больше никто не знает, что Алена «лезет» в какое-то «дело». Нет, знал об этом еще Лев Иваныч, товарищ Муравьев, однако ночной звонок и бесплотный голос – это не его стиль. Товарищ Муравьев звонил бы днем, и от раскатов его брутального голоса, доносящегося из трубки, содрогались бы стены Алениной квартиры. Да, такое ощущение, что Ушат очень сильно пожалел, что поддался вчера искушению пошутить-поиграть со странной, рассеянной писательницей. И теперь пытается ее остановить.

Ну да, подставь ладонь на пути летящей пули – и увидишь, что будет… Глупо, очень глупо, господа!

Конечно, это могло быть не пустой угрозой, а искренним предостережением. Нежеланием, так сказать, новых жертв. И следовало бы себя обезопасить. Например, позвонить Муравьеву. Но можно представить, как был бы принят ее звонок. Очередной спич на тему мании величия – самое малое, что ожидало бы Алену. Кроме того, она, если честно, не принимала опасность слишком уж всерьез. И сейчас скорее играла в разумную предосторожность. В дверь звонила не столько потому, что боялась столкнуться с ночными хулиганами, сколько потому, что боялась столкнуться не с ними. Вдруг Леху Пчелкина «тетка с шавкой» ввела в заблуждение? Вдруг в этой квартире все-таки кто-то живет, причем не имеющий ни малейшего отношения ни к Дальтону, ни к происшествию в парке Пушкина? Хороша же будет Алена Дмитриева, подобравшая ключи к чужой двери – и нос к носу столкнувшаяся с изумленными и разъяренными хозяевами!

Так или иначе, на звонок никто не ответил, и Алена, изо всех сил стараясь не озираться воровато на дверь с глазком, принялась подбирать ключ. И тот самый бывший подвальный ключ, как это ни странно, к замку подошел. Не так чтобы идеально, пришлось приложить некоторое усилие, чтобы он повернулся, но тем не менее замок щелкнул… и Алена вошла.

Хватило одной минуты, чтобы понять: тетка с шавкой не врала… Кстати, Леха дал ей очень точное определение: она была именно тетка (толстая, с недоверчиво-брезгливым лицом) и именно с шавкой (более жалких и облезлых собачонок Алене видеть не приходилось!). Когда Алена проводила, не побоимся этого слова, рекогносцировку и шлялась туда-сюда вокруг дома, она увидела, как из интересующего ее подъезда вышла вразвалку женщина с псиной на поводке. А может, это была вовсе не соседка загадочных обитателей 58-й квартиры, да не суть важно!

А важно то, что Алена наконец в эту квартиру вошла и немедленно поняла, что соседка не врала: в квартире совершенно точно никто не жил. Во-первых, особенный, застоявшийся дух давно покинутых мест человеческого обитания так и шибал в нос. А во-вторых, и в главных, в квартире не было и намека на мебель. Только старая-престарая табуретка стояла в ванной, а больше ничего.