Чёрная река - [71]

— Пойдешь с нами, — сказал темнокожий. — Тебя хочет видеть комиссар.

Взяв Габриеля под руки, двое волков вывели его в коридор. Здание было трехэтажное, с кирпичными стенами и окнами, закрытыми ставнями. На каком-то этапе войны волки превратили школу в крепость, где жили, прятали припасы и пытали пленников. Но кто такой этот комиссар? Наверное, он крупнее, сильнее и злее тех людей, что расхаживают по коридору с дубинками и ножами на поясе.

Свернув за угол, они миновали несколько дверей, потом вошли в бывший актовый зал, где сохранились сцена и сиденья амфитеатром. Через сцену проходила изогнутая на конце металлическая труба-факел. У дальней стены на двух скамьях, будто просители, пришедшие к королю, сидели волки.

В центре сцены стоял стол, заваленный конвертами из желтой бумаги и черными гроссбухами. За столом сидел мужчина в синем деловом костюме, белой сорочке и красном галстуке-бабочке. Он был худ, лыс, а лицо его излучало самодовольство. Уже издалека Габриель увидел, почувствовал, что этот человек знает назубок все законы и правила, которые готов любым путем укрепить; ни о каких переговорах или уступках речи быть не могло — для него все виновны и должны быть наказаны.

Дойдя до середины прохода между рядами сидений, волки с Габриелем остановились. Комиссар разговаривал с крупным мужчиной, принесшим запачканную кровью сумку из джута. Один из помощников комиссара, покопавшись в сумке, пересчитал предметы и шепотом сообщил о результатах начальнику.

— Очень хорошо, — важно ответил тот сильным голосом. — Паек ты заработал.

Комиссар сделал запись в гроссбухе. Тем временем волки нагло, игнорируя остальных посетителей, подвели Габриеля к сцене, заставили подняться на нее и там усадили на деревянный стул. Комиссар, закрыв книгу, изволил взглянуть, что за новая беда свалилась на его голову.

— Та-ак, это тот самый пришелец? Мне сообщили, что тебя зовут Габриелем. Это верно?

Габриель молчал. Блондин ткнул его в спину дубинкой.

— Да, верно. А вы кто?

— Мои предшественники любили пышные и бессмысленные титулы вроде верховного главнокомандующего или главы города. Один даже назначил себя пожизненным президентом. Но жизнь его, как ни странно, длилась после этого пять дней. Поразмыслив, я выбрал титул поскромнее — комиссар патрулей этого сектора данного города.

Габриель кивнул, но ничего не ответил. За спиной шипел газовый факел.

— Гости извне появлялись и раньше, однако ты — первый, с кем я познакомился. Ну, рассказывай, кто ты и как проник сюда?

— Как и все здесь, — просто ответил Габриель. — Проснулся, открыл глаза и… я возле реки на берегу.

— Не верю. — Комиссар патрулей встал из-за стола — за поясом у него Габриель увидел револьвер. Стоило начальнику щелкнуть пальцами, как помощник принес второй стул, поставив его рядом с Габриелем. Сев ближе к Страннику, комиссар наклонился и прошептал: — Говорят, что в конце концов останется группа избранных, которых спасет божественная сила. В моих интересах эти слухи поддерживать. Но я верю, что мы будем убивать друг друга снова и снова, снова и снова — до конца дней. А это значит, что я здесь — навсегда. Или пока не найду способ отсюда выбраться.

— Есть еще города кроме этого?

— Разумеется, нет. Пока небо не потемнело, вниз по реке были видны другие острова, но, думаю, там свой ад для людей из других культур и исторических эпох. Однако в одном острова едины: они суть места, где люди обречены страдать вечно.

— Позвольте обследовать остров, и я поищу выход.

— О, ты поищешь, я знаю. — Встав со стула, комиссар снова щелкнул пальцами. — Особое кресло сюда, будьте добры.

Один из помощников выбежал и вернулся, катя перед собой старинное кресло-каталку из гнутого дерева; сиденье было из ивовых прутьев, а колеса имели резиновые покрышки. Сняв с Габриеля наручники, волки усадили его в кресло, привязав за запястья и лодыжки к раме нейлоновым шнурком и проводами. Комиссар наблюдал за этим, время от времени говоря, чтобы добавили узлов.

— Вы же здесь главный, — сказал Габриель. — Почему не остановите убийства?

— Я не могу избавить людей от гнева и ненависти. Могу только направлять эти чувства в нужное русло. Я уцелел, потому что умею определять врагов — дегенерирующие формы жизни, которые должны быть истреблены. Сейчас, например, мы охотимся на тараканов, которые прячутся в темноте.

Комиссар спустился со сцены. За ним, толкая кресло-каталку с Габриелем, шел блондин. Снова они прошли по школьному коридору на первом этаже. Волки, завидев комиссара, опускали головы. Если комиссару случалось увидеть малейший намек на неповиновение, объект недовольства немедленно становился врагом.

В конце коридора, у задней двери комиссар достал из кармана ключ и отпер замок.

— Жди здесь, — велел он блондину, а сам покатил кресло с Габриелем дальше — в большую комнату, где рядами были выстроены зеленые металлические шкафы для документов. Часть ящиков отсутствовала, а их содержимое валялось на полу. Глянув на бумаги, Габриель понял, что это — контрольные работы, тесты с оценками и учительскими пометками. Некоторые из бумаг темнели от крови.