Черная Птица - [8]

– В чем дело? – спросила себя Люси. – Уж не поехали ли искать меня? – И, бросив сострадательный взгляд на раненого, который все еще лежал без признаков жизни, она прибавила: – Какое это было бы счастье! Он был бы тогда спасен.

По обыкновению, она забывала о себе, думая только о других. Скоро раздался топот лошадей.

– Едут! – вскричала она, сжимая руки в волнении.

Отчаянный лай Добряка перешел в радостный визг.

– Это мой отец! – вскричала Люси. – Теперь он спасен! (Под ним она разумела индейца.)

Почти в тоже мгновение несколько всадников, вооруженных факелами, показались на тропинке.

– Папа! – крикнула Люси и бросилась к нему, заливаясь слезами. Полковник поднял дочь на руки и стал осыпать ее самыми страстными ласками.

– Злая девочка! – проговорил он, все еще покрывал ее лицо поцелуями. – Как ты встревожила меня и мать!

– О, я знаю это! Я сама была в отчаянии, что не могла вернуться вовремя.

– Как, не могла вернуться? Так тебя задержали против твоей воли?

– О нет, никто меня не задерживал! Но я не могла вернуться, хотя и хотела этого, простите меня!

И из ее хорошеньких глаз опять полились слезы.

– Ну не плачь же, моя Люси, осуши свои глазки. Я прощаю тебя, только ты расскажи мне все толком.

– Конечно, расскажу, папа! – ответила Люси, обнимая отца.

– Ну вот и отлично. А теперь нам надо скорей торопиться домой.

– О да, отец, я очень хочу поскорее обнять маму. Но я не могу его бросить. Несчастный! Что с ним тогда будет?

– С кем? О каком несчастном ты говоришь? Что все это значит?

– Это бедный раненый индеец, которого нашел Добряк в кустах еле живым и которому мне удалось, кажется, спасти жизнь.

– Что ты там болтаешь, малютка?

– Я говорю правду, папа!

– Ты спасла жизнь какому-то человеку?

– Насколько это было в моих силах.

– Где же он?

– Здесь, в кустах, где Добряк стоит, точно на часах.

– И ты говоришь, что это краснокожий?

– Да, это индейский вождь; он сказал мне, что его зовут Черная Птица.

– Он ранен?

– У него рана на груди. Когда я его нашла, он лежал в луже крови.

– И ты не испугалась?

– О да, испугалась, папа, и даже очень, но вспомнила, что вы мне говорили и чему всегда учили, и это придало мне мужества, так что я попробовала помочь ему.

– Это хорошо, очень хорошо, Люси! Ты поступила, как и следовало поступить, повинуясь голосу сердца и принципам гуманности: спасать человеческую жизнь – это великое и славное дело! Вместо того чтобы бранить тебя, я поздравляю тебя с твоим хорошим поступком.

– Так вы не сердитесь на меня за те огорчения, которые я вам причинила? – скромно спросила Люси.

– Бедная милая моя девочка! – сказал полковник, обнимая и прижимая дочь к своей груди. – Посмотрим же на твоего раненого.

– Вы сжалитесь над ним, не правда ли, хотя он только индеец? – спросила Люси дрожащим голосом.

– Все люди равны, когда они страдают, дитя мое! – ответил полковник. – Я сделаю все, чтобы твое доброе дело не осталось втуне.

– О, благодарю! – вскричала Люси с волнением.

Скоро они дошли до места, где лежал раненый. Черная Птица только начал приходить в сознание после глубокого обморока. Полковник сошел с лошади и подошел к индейцу, который делал усилия подняться с земли и сесть.

– Вы чувствуете себя лучше, вождь? – спросил приветливо полковник.

– Черной Птице хорошо! – ответил тот медленно гортанным голосом. – Лесной Шиповник вернул его к жизни! Без нее он через несколько часов отправился бы в лес, чтобы охотиться со своими предками в благословенных местах!

– Хорошо, вождь, и – с Божьей помощью – мы закончим, надеюсь то, что моя дочь так успешно начала. Вам нечего меня опасаться: в моих намерениях нет ничего дурного.

– Вы – отец Лесного Шиповника; разве я могу вас бояться? Отец такой дочери должен быть добрым! Пускай мой брат делает со мной что хочет; я вполне доверяю ему.

– И это доверие не будет обмануто, вождь; я велю перевести вас в свой дом, где за вами будет самый тщательный уход, какой только потребуется в вашем положении.

– Мой отец хорошо сказал, и Черная Птица благодарит его! Он не забудет этого.

По распоряжению полковника Леон Маркэ сейчас же устроил носилки, которые покрыли плащами и положили на них раненого, чтобы перенести его таким образом домой. Но, так как шествие с носилками могло двигаться только очень медленно и с большими предосторожностями, то полковник послал вперед человека к своей жене, чтобы успокоить ее, что Люси найдена, находится вне опасности и что она ее скоро увидит здоровой и невредимой. Эти добрые вести моментально вылечили госпожу Курти точно по волшебству, прекратив ее мучительное беспокойство; и ей захотелось пойти навстречу дочери, хотя бы только до подъемного моста, что она и исполнила. Здесь она ждала около трех четвертей часа, пока наконец не увидела вдали огоньки, мерцавшие среди ночной темноты: это был свет факелов. Затем она услышала топот лошадей, которые скакали галопом. Вскоре она различила еще неясные силуэты двух всадников; они ехали во главе отряда. Ее сердце забилось: это были ее муж и дочь. Тогда начались объятия и бесконечные поцелуи.

– Нехорошая девочка! – вскричала госпожа Курти, обнимая дочь, после того как первое волнение немного утихло.