Черная Призма - [8]

– Вы думаете, она может приехать домой?

– Кип, – сказал мастер Данавис, – у твоей мамы опять проблемы?

Мастер Данавис отказался взять Кипа в подмастерья красильщика, говоря, что в маленьком Ректоне Кипу в будущем будет мало работы, к тому же он сам очень посредственный красильщик, поскольку умел извлекать. Очевидно, до Войны Призм он был кем-то другим, поскольку учился в Хромерии. Учеба там стоит денег, и большинство извлекателей служат, чтобы отработать учебу. Так что, наверное, наставник самого мастера Данависа был убит на войне, оставив его на произвол судьбы. Но мало кто из взрослых говорил о тех днях. Тирея проиграла, и все стало плохо – вот все, что знали Кип и прочие дети.

И все же мастер Данавис платил Кипу за случайную работу и, как половина матерей в городе, подкармливал его каждый раз, как он попадался ему на глаза. Более того, он всегда позволял Кипу есть печенья, которые присылали городские женщины, пытаясь привлечь внимание симпатичного холостяка.

– Сударь, на той стороне реки армия. Они идут уничтожить город, чтобы показать, что бывает с теми, кто отказывает королю Гарадулу.

Мастер Данавис открыл было рот, затем увидел, что Кип серьезен. Он мгновение не говорил ничего, затем все его поведение изменилось.

Он начал обстреливать Кипа вопросами: где точно они находятся, когда он там был, откуда узнал, что они собираются уничтожить город, как выглядели палатки, сколько он их насчитал, были ли там извлекатели? Ответы Кипа были невероятны даже для его собственных ушей, но мастер Данавис принял их все.

– Он сказал, король Гарадул нанимает цветодеев? Ты уверен?

– Да, сударь.

Мастер Данавис потер верхнюю губу пальцами, словно приглаживал усики, хотя был чисто выбрит. Он подошел к сундуку, открыл его и достал оттуда кошель.

– Кип, твои друзья ловят нынче утром рыбу на Зеленом мосту. Иди туда и предупреди их. Люди короля захватят мост. Если не предупредишь, твоих друзей перебьют или уведут в рабство. Я предупрежу всех в городе. Беда одна не ходит, используй эти деньги, чтобы добраться до Хромерии. Лив тебе поможет.

– Но… но моя мама! Где…

– Кип, я сделаю все, чтобы спасти ее и остальных. Больше некому помочь твоим друзьям. Хочешь, чтобы Изабель забрали в рабство? Ты же понимаешь, что происходит, верно?

Кип побледнел. Иза была девчонкой-сорвиголовой, но он видел, что она станет красивой женщиной. Она не всегда была доброй к нему, но мысль о том, что кто-то может причинить ей зло, наполнила его яростью.

– Да, сударь. – Кип повернулся было, замялся. – Сударь, а что такое суперхромат?

– Заноза в моей заднице. Иди!

Глава 5

Это не сулило ничего хорошего. То письмо – у тебя есть сын – не было запечатано. Гэвин мог об заклад побиться, что люди Белой читали всю его корреспонденцию. Но Каррис смеялась, передавая ему письмо, стало быть, не читала. Значит, не знает. Пока. Но она пошла доложиться Белой. А Гэвина там ждали.

Он передернул плечами, подвигал шеей, каждый раз с приятным легким щелчком, затем двинулся вперед. Его Черная Гвардия пошла в ногу следом. У каждого был мушкет с колесцовым замком, ятаган или другое оружие. Он поднялся по лестнице на открытый балкон на крыше Хромерии. Как всегда, первой заметил Каррис. Она была низенькой, с отличной от природы фигурой ныне со слишком выдающимися мускулами и венами после многих лет изматывающих тренировок. У нее были прямые длинные волосы, сегодня платиновые. Вчера были розовые. Гэвин любил светлые. Это обычно означало, что она в хорошем настроении. В перемене цвета ее волос не было никакой магии. Она просто любила частые перемены. Или, возможно, понимала, что слишком выделяется и может даже не пытаться смешаться с остальными.

Как и прочие черные гвардейцы, охраняющие Белую, Каррис носила тонкие черные брюки и куртку, сшитые для боя, за исключением вышитого золотой нитью знака ее ранга на плече и вороте. Как и остальные, она носила узкий черный ятаган – чуть искривленный меч с обратной заточкой с единственной режущей кромкой почти по всей длине – а вместо щита металлическую гарду-рамку с острым клинком посередине [2]. Как и прочие, она была отлично обучена владению обоими клинками, как и многими прочими видами вооружения. В отличие от остальных ее кожа не была черной, как у парийцев или илитийцев.

И настроение ее, похоже, тоже не было мрачным. На ее губах играла еле заметная усмешечка. Гэвин поднял бровь, делая вид, что несколько уязвлен ее недавней проказой с цветами в его комнате, и подошел к Белой.

Орея Пуллаур была морщинистой старухой, которая все чаще появлялась в кресле-каталке, в котором сидела и сейчас. Ее Черная Гвардия включала в каждую смену караула как минимум одного крепкого мужчину, если понадобится нести ее вниз или вверх по лестнице. Но несмотря на физическую немощь, Орее Пуллаур более десяти уже лет не осмеливался бросить вызов ни один искатель белой хламиды. Большинство даже не помнили ее настоящего имени – она просто была Белой.

– Ты готов? – спросила она. Даже после стольких лет ей трудно было смириться с тем, что для него это так легко.

– Справлюсь.

– Как всегда, – сказала она. Глаза ее были прозрачными, серыми, не считая двух широких полукружий вокруг зрачка, синего сверху и зеленого внизу. Белая была сине-зеленым бихромом, но эти цветовые дуги выцвели в ее глазах из-за того, что она давно не извлекала цвета. Но каждая дуга была максимально широкой, от самого зрачка до края радужки. Если она когда-нибудь еще раз извлечет цвет, она прорвет ореол: цвет рассыплется осколками по ее белкам, и ей придет конец. Потому она и не носила цветных очков. В отличие от других извлекателей на покое она даже не пыталась носить ненужных очков при себе, чтобы напоминать всем, кем она была прежде. Орея Пуллаур была Белой, и этого было достаточно.