Черная принцесса - [47]

* * *

После разговора с Валентиной Михайловной я вернулась в управление. Киря сазал, что удостоверение для меня готово, так что к Клименко я могу отправляться одна. И еще раз посетовал на то, что с людьми у него напряженка.

– Мы ведь тебе помогаем? – заявил он. – Вот и ты помоги, возьми проверку алиби этого толстопуза на себя. Тем более что ты и сама собиралась так поступить. Кстати, что говорит вдова насчет своего адюльтера?

– Сказала, что это клевета, – ответила я. – И я склонна ей верить.

– Врет Рубашкин, значит? – обрадованно потер руки Кирьянов. – Ну, сейчас я вызову этого типа, и мы продолжим разговор!

Вскоре в кабинет привели Рубашкина.

– Простите, я намерен узнать, как долго это будет продолжаться? – возмущенно обратился тот к подполковнику. – У меня уже, так сказать, никаких сил нет, чтобы оставаться здесь дольше.

– Подождите, подождите, – спокойным тоном остановил его Киря. – Мы с вами еще не все прояснили. Вот, например, что касается жены Милентьева, то ваши слова насчет ее намерения устроить жизнь с любовником оказались ложными. Значит, вы намеренно ввели следствие в заблуждение? – буравил его взглядом подполковник.

Рубашкин стал мокрым как мышь и завертелся на стуле, как на раскаленной сковородке.

– Но я не собирался никого вводить в заблуждение, – закудахтал он, – вы просили меня рассказать все, что я знаю, и я рассказал! Эти Валины слова слышали многие, но если это шутка, то я об этом не знал! Я просто констатировал факты. У меня и в мыслях не было вам лгать...

Мне не хотелось выслушивать дальнейший разговор между Кирьяновым и Рубашкиным. Ничего конструктивного в нем я не видела. Сейчас главным было проверить алиби Рубашкина. Если оно не липовое, значит, на этого бизнесмена и время тратить больше нечего. А лучше бы поискать того, кто прислал злосчастный конверт вдове Милентьева.

* * *

...У Светланы Клименко было миловидное круглое лицо. Она встретила меня какой-то застенчивой улыбкой.

– Вы из милиции? Ой, а что случилось? – с заметным украинским акцентом спросила она, увидев документы, которыми снабдил меня Киря.

– Да ничего особенного, просто поговорить надо, – включила я дежурную улыбку. – Пройти можно?

– Проходите, – пригласила меня Клименко.

Я мельком оглядела жилище, как делала это всегда, приходя в незнакомое место. В общем-то, ничего выдающегося я здесь не обнаружила. Это была типичная двухкомнатная квартира одинокой, интеллигентной женщины за тридцать.

В гостиной стоял обычный набор мебели: шифоньер, диван, два кресла и книжный шкаф. Вот этот шкаф, пожалуй, выбивался из привычных вещей своими размерами – он был очень большим. Кроме того, на нем, упираясь в потолок, возвышались еще и полки, заставленные книгами.

Дверь в другую комнату была слегка приоткрыта, и я заметила лишь то, что она поменьше гостиной и что обстановка в ней тоже стандартная. Из кухни доносился шум льющейся воды и звяканье посуды. Потом они затихли, и на пороге комнаты появилась девочка-подросток лет четырнадцати.

– Присаживайтесь, – пригласила Клименко своим украинским говорком.

– Светлана Дмитриевна, вот ведь какая интересная вещь получается... – начала я подходить к сути дела, присаживаясь в кресло.

– Слушаю вас.

Я выдержала паузу, показывая глазами на дочь, которой совсем необязательно быть в курсе интимной жизни матери. Я же не знала, какие у них отношения с дочерью. Клименко оказалась женщиной понятливой и сказала:

– Алена, ты, кажется, купаться собиралась?

– Да, мама, уже иду, – откликнулась девочка и пошла в ванную.

Когда она скрылась там, я спросила:

– Вы знакомы с Игорем Евгеньевичем Рубашкиным?

Клименко несколько недоуменно застыла, потом нервно дернулась и, пожав плечами, ответила:

– Да.

– Вы поймите меня правильно, меня не интересуют подробности ваших отношений, мне просто нужно знать, когда вы его видели в последний раз?

– А что такое, что-то случилось? – подалась вперед Светлана Дмитриевна.

– Нет, ничего особенного. Так все же, когда?

– Ну... – Клименко потерла рукой лоб, потом сказала: – Ну, где-то на днях...

– А не могли бы вы вспомнить точную дату и желательно точное время?

Клименко совсем уже растерялась:

– Ой, вы меня поставили в трудное положение... Я затрудняюсь вам ответить, потому что боюсь ввести в заблуждение, – принялась объяснять она.

– Вы не торопитесь, – успокоила я ее. – Вспомните хорошенько.

Она задумалась.

– По-моему, это было шестого марта. Вернее седьмого.

– А поточнее? – настойчиво сказала я.

Клименко отвела глаза в сторону:

– Он провел у меня ночь. С шестого на седьмое. Приехал, правда, поздно... А что все-таки случилось, его что, в чем-то обвиняют?

Вместо ответа я спросила:

– А вы знаете Милентьева Виталия Алексеевича?

– Нет. – Клименко недоуменно посмотрела на меня. – Никогда даже не слышала о таком человеке.

– Понятно, спасибо, – улыбнулась я. – И вот еще что. Игорь Евгеньевич вам не звонил после той ночи?

– Нет, – покачала она головой.

– Ну что ж, спасибо вам и до свидания.

Вернувшись в управление, я сообщила Кире о разговоре с Клименко.

– А ты уверена, что она его не выгораживает? – нахмурился тот.