Черная полоса "Спартака" - [30]

Второй сбор проходил в испанской Марбелье. Волшебное место.

Старков попросил меня взять туда… гитару. Но кто же в Тулу со своим самоваром? Я ее прямо там, в Испании, за сто долларов и купил. Так в команде — «автомобиле» по Старкову — появился CD-плеер — это я.

Несколько раз после тренировочных дней сидели большой компанией человек в десять и пели песни. Лешка Зуев был еще в порядке, тоже брал слово. Только пел чужие, в основном блатные, песни. «Свои» у него через год «начнутся». Ковалевски как-то сдержанно относился к русскому музыкальному юмору. А наши классические «Плот», «Поворот» или что-то в этом роде его не заводили. Он даже в одном из интервью в то время признался, что поем на сборах, но у Шевченко репертуар какой-то невеселый. Ему, Войцеху, он не позволяет сбросить груз тренировочного напряжения. А казалось бы, пивко, сухое вино, гитара — что еще нужно, чтобы как-то забыть про две тренировки в день? Клесов под дверью не караулил. Знали тренеры, что мы сидим, чего лезть-то. Да и сами ребята подолгу рассиживаться не могли — уставали. Помню, Дима Аленичев как-то повеселел немного, расслабился, а потом вдруг резкость навел и спрашивает:

«Это сейчас ты под гитару пел?» — «Да», — отвечаю. Он: «А я думал, магнитофон играет…» Общий гогот. «Этому больше ни-ни…» И отбой. Вот время было. Обсуждали на таких посиделках разные проблемы. В Марбелье основной была проблема врачебного обслуживания. Вскоре ее решили. Хотя ради этого пришлось пободаться с Клесовым. Я ему: «Игорь, ребята бузят». Он: «А вам-то что до этого, господин пресс-атташе?» «Слушай, — говорю, — нам всем тут есть дело до того, как и чем помочь команде. Это же их здоровье». Пофыркал Игорь, поморщился, но меры принял, передал озабоченность куда следует. Дело сдвинулось. Ребята поняли, что и от меня какая-то польза возможна. Клесов кривил губы: «Чего не в свое дело лезет?» А я ходил и думал: оно мне надо? И понимал, что ассистент Старкова по большому счету прав.

На последнем предсезонном сборе в Голландии все немного «сдулись».

Даже гитара моя. Уже не до чего было. Деловая поездка вдвоем с администратором Лешей Терентьевым в Гаагу, где находилось российское консульство, запомнилась, но удовлетворения не принесла. Было холодно и мерзко. А в чистой, на первый взгляд, Гааге все мостовые оказались загажены странными несъедобными «колбасками». Это вам не Штаты с лопатками и пакетиками в руках заботливых хозяев. В Голландии даже у собачек демократия. Впрочем, может быть, на редкость холодная для Нидерландов зима была тому виной? По этой причине я ничего не понял в Амстердаме. Отвез Старкова в аэропорт (тот полетел просматривать игрока), а сам на обратном пути заехал в город — прогуляться. Представьте себе Питер (если бывали), только до пластических операций к 300-летнему юбилею, да еще пугающе безлюдный и засыпанный московским слоем снега. Все аптеки, улицы и прочие «фонари» Амстердама превратились в подснежники. Каналы так и не решили, замерзать им при минус пяти или еще морозца подождать. Ни одной снегоуборочной машины, ни зернышка привычного москвичу реагента со смертельной для гостей столицы таллиевой начинкой. На все эти неземные амстердамские пейзажи любовались трое: я — на прокатном «Фиате» и двое отчаянных велосипедистов в нешипованной резине и, видимо, без собственного жилья. Остальные амстердамы и господа переживали этот катаклизм дома.

Вернувшись в команду, Старков сказал мне: «Володя, а давай вечерком все вместе соберемся в установочной, споешь нам». «Хорошо, — говорю, — только не все поймут. Даже если я на английском петь буду». — «Ничего, — успокоил Петрович, — главное — мозгами переключиться». В назначенный час все были в сборе. Я минут на сорок чего-то там спел. Пародии, пусть уже известные русскоязычным, наши застольные хиты, «Битлз», «Экстрим», что-то еще. Даже «Воларе», где припев пели вместе с Кавенаги и Родригесом. Все прошло странно, но весело. Мы потом с Клесовым и Старковым посидели часок-другой в баре отеля, отметили, обсудили. Петрович был доволен и сказал, что уже полгода не видел улыбки Родригеса. Тем более не ожидал ее увидеть здесь, на третьем сборе. Прикольно. Значит, пригодилась гитарка-то.

Но это был, пожалуй, луч света в темном голландском королевстве. Опять «отличился» Рома Павлю-ченко. Им с Парфеновым понадобилось медообследование. Выяснилось, что ближайшая серьезная клиника находится… в Германии. Километров 100, по-моему, до того городка, который не то что не запомнишь, а и на карте сразу не найдешь. Я погрузил в машину ребят с доктором Николаем Запеваловым, и мы двинулись. Туда доехали нормально. Даже мой полунемецкий пригодился, узнать, «во ист дас кранкенхауз». Ребят обследовали, успокоили. И мы двинулись обратно. Да вот беда, в темноте проскочили свой указатель и пришлось по автобану проехаться до ближайшего разворота.

Потеряли минут пятнадцать, не больше. Приехали аккурат к ужину. И первое, что выдал Рома на весь ресторан: «Чтобы я еще раз с таким водителем поехал! Плутал, плутал!..»

С улыбкой, конечно. Это на футбольном языке называется «подтравил».