Черная полоса - [5]

Матвей вел машину, смотрел на дорогу, а видел перед собой Василису. Красивые у нее глаза, необычные.

Да еще и эта волнующая линия, связывающая надбровье и нос. Сколько в ней магии!

Какого цвета волосы, вспомнить нетрудно. Василиса стояла перед глазами, смотрела на него, перед тем как сесть в машину, как будто о чем-то спрашивала. Волосы у нее светлые. А платье темное. Смотрелась она в нем эффектно и ой как сексуально.

— Это ты о чем?

— Это я о ком, Антоха, — ответил Матвей и осторожно потрогал свой нос.

Хорошо ему въехали, плотно. Хрящ сломан, вправлять надо. Да и челюсть осмотреть не помешало бы.

— Это ты о той телочке?

— Она не телочка, Антоха. Ее Василиса зовут. А к телочкам, Антоха, мы сейчас заглянем.

— К Любке?

— Тебе там ничего посмотреть не надо?

— Есть одно место. Знаешь, кто мне промеж ног зарядил? Щегол этот мажорный! Сзади зашел.

— Сзади?… — Матвей усмехнулся. — Я этого не слышал, брат. И ты никому не говори.

— Ничего, я эту падлу выловлю!

— Меня с собой возьмешь?

Антоха этот вопрос услышал, но промолчал.

Матвей с иронией глянул на него. Погорячился парень с досады, в пустоту пригрозил. Не поедет он искать мажора. Так ведь и огрести можно будет, а ему сегодня и без того с добавкой отсыпали, до сих пор не пережевал.

Да и Матвей не станет искать золотого мальчика с его чудесной девочкой. Вынет нож из сердца и будет жить себе дальше.

Кольцевая осталась за спиной. Дорога была свободная. До Репнево они добрались всего минут за двадцать.

Матвей свернул вправо на самом въезде в поселок, выкатился на улицу, где прошли его детство, юность. Окраина, старые двухэтажные дома, куры во дворах, сломанные качели, гаражи, сразу за которыми начинался лес. Здесь жили его мама и друзья, но еще рано было показываться им на глаза.

На перекрестке у фанерного ларька стояла компания. Левка Брындин в зеленых джинсах, Мишка Лепехин — в коричневых. Девчонки с ними, такие же малолетки, одна курила, другая семечки лузгала.

А Левка бисер перед ними метал, увидел машину, небрежно сдвинулся с обочины, неторопливо перегородил дорогу.

Свою тачку Матвей приобрел на днях. Она еще не успела примелькаться, а стекла затемненные, не видно, кто внутри.

Матвей остановился, сунул руку под сиденье, достал оттуда гранату. Лимонка даже не учебная, дешевый муляж с барахолки. Она весила как резиновый мячик для хоккея. Ее на лету ветром сдуть могло. Но Левка шуганулся, дернулся, отскочил.

Матвея, помнится, тоже так разыграли, когда он из армии вернулся. Братва тогда всерьез на ноги встала, и гранаты появились, и автоматы, а Чистику еще в детстве башку отбили, его и без патронов частенько клинило.

Он-то и бросил Матвею под ноги учебную гранату. От страха у него даже уши заложило. А может, просто соображалка отказала.

У боевой гранаты сначала шумно срабатывает запал, а потом уже происходит взрыв, но Матвей как-то не подумал тогда об этом. Душа ушла в пятки, но с места он не тронулся и даже глазом, кажется, не моргнул. Не мог воин-десантник ударить в грязь лицом перед пацанами.

Тогда его похвалил сам Верес. Матвея он по плечу похлопал, а Чистику в печень пробил. Этот придурок мог все перепутать и запустить в Матвея не учебной гранатой, а боевой. А за него Верес мог и убить. Как-никак родные братья.

Матвея воспитывала улица. Он был своим пацаном в бригаде брата, однажды даже участвовал в крутой разборке со стрельбой, но к блатной романтике не тянулся. Да и мама запретила брату втягивать Матвея в свои дела. К тому же Юра и сам не хотел рисковать его жизнью. Тем более что на него надвигались грозовые тучи, причем с двух сторон. А может, и с трех.

Верес взял под контроль новое казино в Москве. Сначала на него наехали воры, затем бандиты, чуть погодя подключились руоповцы с такими же шкурными интересами.

Столкновение грозовых фронтов порождает молнию, и гром грянул. Юру застрелили в прошлом году. Никто даже и не понял, воры тут при делах или солнцевские. Возможно, это сделали менты. Матвей не знал, кому мстить, а ведь в тот момент он реально готов был идти на ножи и в бой рвался не напоказ.

Братву возглавил Пухнарь, но ему не хватило ни авторитета, ни мозгов, чтобы удержать лакомые куски в Москве, а в Репнево ловить было нечего. Менты почуяли слабину, начались аресты. Под раздачу попал даже Матвей. Стражи правопорядка пытались пришить ему чужое дело, почти месяц он провел в следственном изоляторе. Но ничего, обошлось.

Сейчас от бригады остались только название и горстка орлов, промышлявших на больших дорогах. Они трясли дальнобойщиков, снимали бабки с проституток, разводили лохов, в общем, работали по мелочи.

Матвея эта мышиная возня не интересовала. Он, как и раньше, оставался не при делах, но тот же Антоха принимал его за своего. Он даже помог ему сегодня отогнать от его торговой точки недоносков, возомнивших себя крутыми бандитами.

Матвей подъехал к ларьку, остановился, опустил затемненное стекло и посмотрел на Левку. Его ничуть не смущал собственный распухший нос. В Репнево даже подбитый глаз считался символом доблести, если эта награда была заслужена в честном бою.

Левка поздоровался с ним небрежным кивком. Мишка Лепехин поступил точно так же.