Чёрная полоса - [68]

— Что это? — Я смотрел в свете тактического фонаря на большую сумку, доверху наполненную полиэтиленовыми пакетами с белым порошком. Здесь же рядом лежали ещё четыре таких сумки.

— Героин, — как бы между делом заметил Смит, — и его здесь почти двести кило.

— Ого, и куда же его столько, всем жителям Порто–Франко на всю оставшуюся жизнь хватит, даже если они захотят проводить каждый день в нирване, и их внукам ещё немало перепадёт. Планируешь оставить, нам–то он к чему? — Пока не понял, зачем меня сюда позвал Смит.

— Оставлять нельзя ни при каких обстоятельствах, — он вдруг стал как–то слишком серьёзен. — В другое время стоило сразу вызывать Патруль и разнести здесь всё по кирпичикам, но это не в наших интересах. И вообще сомневаюсь, что они сюда сейчас сунутся. Это ведь получится борьба за справедливость, а не охрана правопорядка. За справедливость у нас тут Патрулю денег не заплатят, оклада, типа, достаточно, а вот получить пулю за лишнюю инициативу можно запросто. Могу только догадываться, кому столько порошка здесь понадобилось, лучше бы я его и не видел вовсе, — потерянный вид напарника сейчас вызывал жалость.

— Давай с собой заберём, — как–то не очень уверенно предложил я.

— Хватай сумки, потащили в ванну, есть идея! — Смит резко застегнул сумку, с трудом взвалив её на плечо, по моим прикидкам в ней не менее сорока килограмм.

Потащил за ним следующую сумку, а потом подтаскивал и остальные. Смит аккуратно складывал пакеты с наркотиками в ванну, разрезая их ножом посередине с двух сторон и тонкой струйкой пускал воду, смывающую белый порошок в канализацию.

— Нам бы самим не надышаться этой гадости, а то тут и ляжем, — предупредил он меня, принимая очередную сумку.

— Интересно, куда вытекает здесь эта канализация? — Некстати проснулось моё любопытство.

— Как куда, в море, естественно, — ответил напарник, разрезая ножом очередную порцию пакетов. — Тут очистных сооружений ещё не построили, несколько километров трубы по морскому дну и вся недолга. Море пока как–то справляется с потоком нечистот. Но близко к городу лучше не купаться, даже если захочешь рискнуть, по вполне понятным причинам. А вот рыбы тут от этого только больше стало.

— Представляю, как крепко вставит рыбу, когда она весь этот героин схавает, — усмехнулся я. — Она же на берег гулять пойдёт.

Не отрываясь от своего медитативного занятия, Смит громко рассмеялся.

— Вот завтра и посмотрим, кто и куда пойдёт, — отсмеявшись заметил тот. — Хотя на здешних рыб–то героин скорее всего вообще не подействует, они и без наркотиков все как одна больны на голову. А вот на тех, кто этого добра завтра не дождётся, подействует ещё как.

Целый час у нас ушел на методичное скармливание порошка канализации и последующую отмывку ванны горячей водой. Даже большую пачку стирального порошка засыпали, дабы отбить запах наркотиков и прочистить стоки. Теперь сложно сказать, что здесь кто–то что–то такое проделал. Затем Смит собрал пустые пакеты и уложил их в одну сумку. А эту сумку вместе с остальными запихнул в другую сумку, мол — «это с собой заберём». Время уходить, но я опять заглянул в арсенал, и найдя там ещё одну большую сумку набил её сколько мог патронами. Преимущественно 7,62Х39, явно из–за ленточки, включая бронебойные и трассеры, но и остальных калибров хватало, брал всё подряд. Ручных гранат не нашлось, даже странно, наверняка это единственный арсенал, но нам некогда искать. И всё же уйти с пустыми руками без хорошего подарка никак не могу. Я теперь реальный хомяк, во всём, что касается оружия и патронов. И только не надо говорить, что это предосудительно! Здесь даже нашлись аж пять сотен СП-5 к моему «Валу», в виде запечатанного цинка, хотя оружия под такой калибр тут не обнаружилось. Смит сильно огорчил меня, наказав не брать стволы, мол — «приметными могут оказаться», хотя я уже примерялся к одиноко стоящему тяжелому «Баррету» пятидесятого калибра. Не знаю, зачем он мне, но просто очень соблазнительно выглядел. Такая здоровая пушка с большим дульным тормозом, жалко оставлять. Однако какой–то большой американский ночной прицел в коробке с причиндалами всё же ухватил с полки около неё, не сдержался. Зачем он чеченцам? Обойдутся. А вот мне может пригодиться. Никому здесь не покажу, уберу пока куда подальше. Смит тоже прихватил себе изрядное количество патронов, не оставлять же добро врагу. Ещё раз разочарованно вздохнув, переживая что нельзя утащить ничего из оружия, несколько неплохих игрушек я себе бы взял, мы закрыли арсенал. Как будто тут нас и не было. Молчать, жаба ненасытная! Молчать! Умом понимаю, окажись сам на месте чеченцев, на всё своё оружие по номерам базу бы вёл. Ну и потому, за кем из бойцов какой ствол записан тоже. Пропадёт где их человек, а ствол вдруг всплывёт в оружейном магазине, вот и ниточки–зацепки появились. Потенциальная кровная месть от большой сплочённой группы — великая сила. Неспроста здешний торговец русское оружие на витрину не кладёт, а трофеи так вообще в последнюю очередь достал, ох неспроста…

Мы выбрались из особняка тем же путём, как зашли в него, пригибаясь под тяжестью сумок с патронами. Я набрал не менее шестидесяти килограмм и еле–еле взобрался по шаткой лестнице на забор с большой сумкой на спине. Перед уходом мы постарались замести все возможные следы, которые так или иначе могут привести потенциальных сыщиков к нам двоим. Затем долго петляли на машине по кварталам, стараясь не пересекаться с маршрутами патрулей, которые Смит хорошо знал. После чего мы подъехали к задней двери магазина Мэри и перекинули награбленное добро в дом. Скинув с себя опостылевшую чужую одежду и протерев использованное оружие, его предполагалось вернуть прежним владельцам, мы загрузили в машину обоих связанных наёмных убийц, распутав им только ноги. После чего Смит попросил меня пару суток вообще не высовываться на улицу и держать включённым сотовый телефон. Затем мы крепко обнялись и он куда–то повёз наших пленников. Как он пообещал им и мне — выпускать пташек на свободу, предварительно поведав, какую блестящую боевую операцию они провели сегодня ночью и что им за это светит, если они не успеют вовремя сбежать из города. Не уверен до конца, что он их реально отпустит, ну да не моё это теперь дело.