Черная молния - [24]

Может быть, он надеялся на то, что казнь будет в последнюю минуту отменена?

Вряд ли, так как, несмотря на огромные толпы противников смертной казни, собравшихся у здания тюрьмы, губернатор Коннектикута и суды высшей инстанции со всей решительностью заявили, что не допустят пересмотра дела.

На что же в таком случае рассчитывал Ричард Крэйвен, продолжая лгать мне?

Возможно, он просто пытался превратить меня в свою последнюю жертву, оставив наедине с вопросами, которые все еще остаются без ответа...

– Как она посмела написать подобную мерзость? – Голос Эдны Крэйвен охрип от гнева, а газета запрыгала в дрожащей руке. Она швырнула газету на кухонный стол и сжала кулаки. Это уж слишком! Когда же они угомонятся? Еще и двадцати четырех часов не прошло с тех пор, как Ричард, ее замечательный талантливый Ричард был жестоко убит, а эта дрянная Джефферс снова поливает его грязью, в который раз повторяя жуткие измышления, накопившиеся у нее за последние пять лет.

Горько. Ужасно горько. Эдна давно уже поняла, что Энн Джефферс когда-то была влюблена в Ричарда, а когда тот отверг ее наглые домогательства, безответная любовь тут же переросла в жгучую ненависть. Чем еще можно объяснить тот непреложный факт, что Энн Джефферс все эти годы преследовала ее сына с упорством, достойным лучшего применения? Почему она даже сейчас поливает его грязью? За последние годы Эдна отправила немало писем в редакцию "Сиэтл Геральд", протестуя против необоснованной клеветы на Ричарда, но редакция ни разу не ответила ей. Правда, однажды ее письмо появилось в газете, но Энн Джефферс тут же обрушила на нее такие грязные инсинуации, от которых волосы дыбом встали. В одной из своих статей она выдвинула предположение, что все поступки Ричарда якобы вытекают из особого характера его отношений с матерью. Эдна чуть в обморок не упала, когда прочитала эту белиберду. От одной мысли о том, что имела в виду Джефферс, Эдну мороз продирал по коже. Так опорочить чистую любовь между матерью и сыном...

Даже сейчас от воспоминания о той гадкой статье у Эдны закипала кровь в жилах. Она невольно бросила взгляд на своего второго сына, который сидел напротив нее.

– Рори!

Это имя каждый раз напоминало ей о ее любимом киноактере Рори Кэлхауне, в честь которого она и назвала младшего сына. Кэлхаун был необыкновенно красивым и сильным мужчиной в отличие от ее Рори. К сожалению, ее младший сын во всем пошел в отца – слабого и безвольного человека, оставившего Эдну на произвол судьбы после рождения Рори. Она осталась безутешной матерью-одиночкой, и только Ричард постоянно заботился о ней, помогая ухаживать за малышом, поддерживая порядок в доме и при этом получая прекрасные оценки в школе.

Ричард был гениальным мальчиком.

А Рори...

Эдна посмотрела на сына, и ее губы сжались от раздражения и разочарования. Рори спокойно поедал кашу, словно ничего страшного не произошло и его брат не был убит вчера этими негодяями. Да, именно убит, и неважно, что они там говорят и пишут. Пусть называют свое злодейство как угодно, но она-то хорошо знает, что его просто-напросто линчевали. В самых потаенных уголках ее сознания уже давно поселилась мысль, что Рори, родному брату Ричарда, на это совершенно наплевать, иначе он не посмел бы притащить сегодня утром в дом эту мерзкую газетенку.

– Ты слышишь меня? – повысила голос Эдна, еще сильнее поджав губы и гневно сверкнув глазами.

Рори Крэйвен поднял голову от спортивной страницы, продолжая пережевывать кашу. Эта старая сучка снова собирается пилить его до самого вечера. Никак она не может угомониться, черт бы ее побрал. Вот уже почти тридцать лет он пытается угодить ей, но все напрасно. А в последние два дня она вообще рехнулась на почве сострадания к своему любимому Ричарду. Рори специально взял на работе отгул, чтобы посидеть с матерью. Ей могли понадобиться его помощь и поддержка в такую минуту. Однако сейчас Рори уже понял, что напрасно пришел сюда. Вчера он весь день слушал ее бесконечные причитания по поводу смерти Ричарда – он был умным, он был талантливым, он был гениальным, он был просто замечательным сыном и так далее, и тому подобное. Рори старался не обращать внимания на весь этот бред, так как уже давно привык к нему и прекрасно понимал, что она хочет сказать. Вот и сейчас ее слова эхом отдавались в его сознании:

– Ричард был умным, не то, что ты!

– Ричард был замечательным, в отличие от тебя!

– Ричард был хорошим сыном, чего не скажешь о тебе!

Рори с малых лет понял, кого она любит больше всех и всего на свете. Даже когда Рори был совсем маленьким, она постоянно твердила, что надо во всем брать пример с Ричарда, стараться походить на него, поскольку Ричард – образец человеческого совершенства. "Почему ты не можешь получать такие же хорошие отметки, как Ричард? Почему ты не можешь вести себя так же хорошо, как Ричард?"

Ричард начал говорить, когда ему не было еще и восьми месяцев!

Ричард начал ходить, когда ему было меньше года!

Ричард – гений!

Ричард, Ричард, Ричард!

Он слышал это почти каждый Божий день – даже тогда, когда Ричард поступил в колледж и вскоре переехал в собственный дом. Рори тоже сделал все возможное, чтобы поскорее сбежать от слишком назойливой мамаши. Он снял небольшую квартиру на Капитолийском холме, где жил уже почти двенадцать лет. Но бегство из родного дома ничего, в сущности, не изменило. Мать по-прежнему недолюбливала младшего сына и использовала малейшую возможность, дабы показать ему это. Ее нелюбовь к Рори была настолько глубокой, что она выбросила из дому все его вещи, все, чем он когда-либо пользовался.