Черная месса - [104]

Серия статей появилась в газете в конце сентября 1988 года, через несколько недель после того, как Балджеру исполнилось пятьдесят девять. В публикациях указывалось, что должностные лица ФБР категорически отрицают все написанное. В своих публичных заявлениях Джим Ахерн, старший агент бостонского отделения, выражал уверенность, что: «Все это абсолютная неправда, в частности мы отрицаем то, что к этому индивидууму относились как-то по-особенному».

Однако в кулуарах начались лихорадочные попытки оценить нежелательные последствия. «Я прочитал статью, – говорил Флемми. – И обсудил ее с Джимом Балджером». Пока им было не до того, чтобы выяснять, как «Глоуб» все это раскопала, прежде всего необходимо нейтрализовать последствия. «Он здорово расстроился, – говорил Флемми о Балджере. – Но не помню, чтобы в это время он сказал хоть слово о том, кто слил информацию. Не думаю, что он знал виновника».

«Она была короткой», – продолжал Флемми, говоря о последней встрече Балджера и Флемми с Моррисом. Агенты, вспоминал Флемми, «говорили о том, что им пора от нас отмежеваться». Но Флемми также заметил, что Коннолли этому разговору совсем не радовался и говорил как будто по принуждению. Он был против разрыва. «Джон Коннолли хотел, чтобы все оставалось как есть, ну, мы так и сделали», – сказал Флемми.

На самом деле Коннолли и Моррис уже обсудили статью и решили, что им, скорее всего, ничего не угрожает. Несмотря на то что содержание статей «не оставляло простора для воображения» относительно статуса Балджера, «Глоуб», как заметил Моррис, ни разу не использовала слово на букву «о» – осведомитель. В статье соглашение называлось «особыми отношениями». Аргументом в их пользу было и то, что после публикации статей ФБР выступило с официальными опровержениями. Может быть, думали агенты, им удастся выпутаться. Может быть, их главный козырь – это сам Балджер и миф, согласно которому он самый что ни на есть «свой парень». «Мы с Коннолли оба думали, что с нашим информантом все будет в порядке, потому что никто в криминальном мире в эту историю не поверит», – говорил Моррис, снова пытаясь замести следы.

Несколько недель после выхода статей показали, что предчувствия их не обманули. Флемми и Балджер заявляли направо и налево, что вся эта история – ложь. Агенты ФБР тем временем держали руку на пульсе криминального мира. В конце сентября Сынок Меркурио сообщил Коннолли, что его подельники считают всю эту историю «дерьмом собачьим». Меркурио сказал, что Феррара и Дж. Р. Руссо говорят о тайных замыслах, мол, на самом деле газетные статьи направлены на то, чтобы скомпрометировать Билли Балджера. Агенты даже предположили, что мафия так быстро пришла к этому выводу из-за своего подспудного страха перед Уайти. Если бы мафиози поверили, что Балджер и в самом деле осведомитель ФБР, им пришлось бы действовать и, вероятно, избавиться от Балджера. Возможно, мафия просто не хотела в это верить.

В октябре еще один официальный источник указал, что разоблачение не спровоцировало чрезмерных волнений. Источник, на самом деле сообщавший, что Балджер по-прежнему получает доходы от наркотиков, упомянул также, что Балджер и Флемми, хотя все еще «очень озабочены статьей в газете», теперь уверены, что «бурю пережили». Два преступных главаря, сообщил источник, теперь называют всю историю ложью, сочиненной их врагами и теми осведомителями, кто на них охотится.

Какое-то время в городе только об этом и говорили, однако к концу октября волнения улеглись. Коннолли в срочном порядке занялся другим важным делом. Они познакомились в конторе почти десять лет назад, и 5 ноября 1988 года Коннолли оказался у алтаря, вступая в брак с Элизабет Л. Мур. В толпе гостей, любовавшихся счастливой четой, были многие приятели Коннолли по конторе, в особенности из прежнего отдела по борьбе с организованной преступностью, среди них Ник Джантурко, Джек Клоэрти и Эд Куинн. Событие было радостным, и Коннолли даже начал подумывать об отставке. Но даже если и пришлось бы остаться в бюро, что ж – несмотря на неприятную огласку соглашения между ФБР и Балджером, горизонт казался ему совершенно чистым.

К этому времени Коннолли и остальные, включая расколовшегося Джона Морриса, отточили свое умение устранять любые неприятности. Они занимались этим тринадцать лет и с каждым днем становились все искуснее. Теперь к списку своих врагов, включавшему полицию штата, агентов по борьбе с наркотиками и копов, заявлявших о своей ненависти к нему, Коннолли добавил репортеров. Он ничего не понимал. Почему те не любят агента ФБР, всегда готового поделиться красочной историей о своей борьбе с мафией? Чтобы опровергнуть информацию о Балджере, он даже добился личной встречи с главным редактором «Глоуб» и бросил пробный мяч. Как могут все эти истории быть правдивы, объяснял Коннолли Джеку Дрисколлу, если он ни разу в жизни даже не разговаривал с Уайти Балджером!

Конноли и прочие выработали стратегию борьбы с пристальным вниманием прессы: просто продолжай усердно работать на улицах. Они не сомневались, что смогут потушить любой угрожающий им пожар, в том числе и тот, что потихоньку разгорался изнутри.