Черная маска. Избранные рассказы о Раффлсе - [20]

Гений Раффлса не приносил ему больших денег! Он был изобретательным, находчивым, несравненно дерзким и обладал исключительным мужеством. Он был и стратегом и тактиком, все мы теперь знаем разницу между этими двумя понятиями. Тем не менее в течение нескольких месяцев он прятался, как крыса в норе, не мог показать даже своё сильно изменённое лицо ни днём ни ночью без риска и выходил редко, надевая несколько слоёв одежды для изменения фигуры. Даже нашу прибыль нельзя было назвать таковой. А жизнь наша перестала быть наполненной весёлыми деньками прошлого, проводимыми в клубе и за крикетом с их noctes ambrosianae в Олбани.

И сейчас к той опасности, что нас могли раскрыть, прибавилась ещё одна, о которой я ничего не знал. Совершенно позабыв о неаполитанских шарманщиках, я тем не менее часто думал о той странной итальянской жизни, которую вёл мой друг. Раффлс не возвращался к этой теме, и я не вспоминал о его подозрениях по поводу связи шарманщиков и якобы преследующей его Каморры. Я больше ничего не слышал об этой группировке и даже не думал об этом.

И вот однажды осенней ночью – впечатлительных прошу не пугаться – мы проходили мимо некоего дома в Палас-Гарденз… Вокруг не было ни души, в окнах – ни огонька, но Раффлс вдруг схватил меня за руку, и мы молча прошли мимо. Мы резко повернули на Ноттинг-Хилл, ещё более резко – на Сильвер-стрит, сделали несколько зигзагов то на запад, то на юг, пересекли Хай-стрит и только потом вернулись домой.

– Сперва пижамы, – скомандовал он, как будто это было важно. Несмотря на то, что этой сентябрьской ночью было тепло, я не стал спорить, а вернувшись в комнату в пижаме, обнаружил, что сам автократ полностью одет, даже в ботинках и шляпе. Он украдкой смотрел в окно, оставаясь в темноте. Но когда я вошёл, он позволил мне зажечь свет и взял сигарету.

– Виски? – спросил я.

– Спасибо, нет.

– В чём дело?

– За нами следили.

– Не может быть!

– Ты просто не заметил.

– Но ты даже не обернулся ни разу.

– У меня же глаза на затылке, Банни.

Я налил себе чуть больше виски, чем обычно.

– Вот почему…

– Да, именно, – ответил он, кивая, но он не улыбался, и я поставил свой стакан, не сделав и глотка.

– Значит, они шли за нами!

– Да, с Палас-Гарденс.

– Я подумал, что ты просто не хотел подниматься на холм.

– Это сейчас не важно, один из них всё ещё под нашими окнами.

Я знал, что он не разыгрывает меня. Он был мрачен. И он всё ещё не снял верхнюю одежду, возможно, он не считал это важным.

– В штатском? – выдохнул я, вспоминая ненавистное время, которое я провёл за решёткой. В следующий раз я получу уже двойной срок. Я почти чувствовал вкус тюремной баланды во рту, когда увидел недоуменное лицо Раффлса.

– Кто сказал, что это полиция, Банни? – удивился он. – Это итальянцы. Они пришли за мной, не волнуйся, они не тронут и волоса на твоей голове! Глотни немного виски и просто не обращай на меня внимание. Теперь-то я сведу с ними счёты.

– А я помогу тебе!

– Нет, старина, не поможешь. Это шоу только для меня. Я знал о них уже несколько недель. Сначала я заподозрил тех неаполитанцев с шарманкой, но я быстро отмахнулся от этой мысли, ведь они больше не появлялись. Мне следовало понять, что они сделали то, зачем пришли. Теперь я уверен, что это Каморра. Граф, о котором я тебе рассказал, в ней важная фигура и между ним и теми шарманщиками огромная разница. Я не удивлюсь, если он послал на мои поиски всех неаполитанских продавцов мороженого в этом городе! Эта группировка просто невероятна. Помнишь того высокомерного иностранца, который постучался к нам на днях? Ты тогда сказал, что у него были бархатные глаза.

– Я даже не подумал, что он может быть как-то связан с этими двумя!

– Конечно, Банни, иначе ты бы не угрожал спустить его с лестницы, что, наверняка, заставило его присмотреться к нашему дому внимательнее. Когда ты мне сказал об этом, было уже слишком поздно что-то предпринимать. Но в следующий раз, едва я вышел на улицу, как услышал щелчок – тот мерзавец с бархатными глазами успел меня сфотографировать. После этого наступило затишье… с тех пор прошло несколько недель. Они отправили моё фото графу Корбуччи для опознания.

– Но это всё предположения, – воскликнул я. – Как ты можешь быть уверен?

– Не знаю, – признался Раффлс, – но я готов побиться об заклад. Знакомая тебе ищейка сейчас стоит возле почтового ящика, посмотри из окна моей комнаты, там темно, и ответь сам, знаком ли он тебе.

Мужчина стоял слишком далеко, чтобы я мог рассмотреть его лицо, но на нём был коверкот не английского покроя, и свет фонаря падал на его ярко-жёлтые ботинки, которые ступали совершенно бесшумно. Я пригляделся и вдруг вспомнил, что эти самые жёлтые ботинки с тонкой подмёткой и на низком каблуке я видел на том подкравшимся незаметно к нашей двери иностранце с мягким взглядом и кожей цвета обёрточной бумаги, которого я выпроводил, посчитав за явного мошенника. Тогда о его появлении мне сообщил лишь дверной колокольчик, никаких шагов по лестнице слышно не было, поэтому я сразу же осмотрел его ботинки на наличие резиновой подошвы.

– Это он, – сказал я, вернувшись к Раффлсу, и описал его ботинки.