Чёрная маркиза - [24]

О том, что так же неотвратимо должно было сейчас произойти, Дидье даже и подумать не мог. Вернее, гнал от себя эти мысли, как гонят из города больных проказой.

Он вздрогнул и непроизвольно сглотнул. Во рту у него пересохло, как в пустыне, хотя он стоял по пояс в воде.

— Tabarnac de calice d'hostie de christ! — пробормотал он ругательство, как молитву, не в силах отвести взгляда от глубоких, воистину волчьих, глаз Грира. И даже не оборачиваясь, чувствовал голой спиной, каждым напрягшимся нервом такой же хищный взгляд Морана.

А святой Франциск из тебя никудышный, Дидье Бланшар. Слишком много раз ты грешил и не каялся!

Подумав так, он опять невольно и искренне прыснул. Всё это было смешно до колик!

До смерти смешно.

Твёрдая рука Грира взяла его за плечо — жёстко и уверенно.

— Клин клином вышибаешь, Дидье Бланшар? И не боишься?

— Вас-то? Мне всё равно, — почти честно сказал Дидье, даже не пытаясь вырваться из этой хватки. — Хуже, чем есть, не будет!

— Вот как? — голос Грира был обманчиво мягок, в отличие от его ладони. — Думаешь, ты никому не нужен — таким, каков ты есть? И терять тебе уже нечего?

— Ну вам-то уж точно нужен, — вызывающе оскалился Дидье. — И я уже всё потерял. Не лезь в душу, Грир, нужен — бери. Не болтай попусту, болтать — это по моей части.

Он снова хохотнул и едва не подскочил, когда ладонь Морана стиснула ему локоть.

— Ты же этого никогда не делал, — спокойно проговорил тот, глядя в его упрямые глаза так же внимательно, как и Грир. — Верно?

Дидье на миг прикусил губу, а потом зло процедил:

— Va te faire foutre, мы что, в исповедальне? Мы вроде как торчим нагишом в чёртовом озере! А ты — не чёртов растреклятый кюре, Моран! Делал — не делал, какая тебе раз…

Он не договорил, потому что железная рука Грира вдруг притопила его, как кутёнка, а когда он с ругательствами вынырнул, свирепо отплёвываясь, Грир окунул его ещё раз — мгновенно и безжалостно. А потом так же безжалостно выдернул за волосы на поверхность. И пока тот судорожно хватал ртом воздух, спокойно осведомился, глядя ему в лицо:

— Очухался?

— Bordel de merde! — прорычал Дидье и закашлялся.

— Ты вовсе не в сраном борделе, garГon, — произнёс Грир почти ласково. — И ты унесёшь отсюда свою распрекрасную задницу и свою дурную башку в целости и сохранности, можешь мне поверить. — Он хорошей затрещиной направил ошеломлённого и потерявшего дар речи Дидье прямиком к берегу. — А ты чего ржёшь, как конь невзнузданный? — рявкнул он, поворачиваясь к Морану. — Утопиться решил, олух?

Тот действительно корчился от смеха, бултыхаясь в воде.

Поймав его за шкирку, Грир смачным подзатыльником отрядил его следом за Дидье и… расхохотался сам.

Вот теперь всё шло, как надо.

* * *

На берегу Дидье Бланшар не проронил ни слова. Только вслед за остальными торопливо оделся и ещё закутался в одеяло, которое Моран разыскал в кустах. А потом присел на обломок бревна, оцепенело глядя, как Моран проворно собирает хворост и сучья, а Грир деловито разводит костёр. Солнце резво выкатилось из-за холмов, отражаясь в розовеющей глади озера.

— Иди сюда, грейся, — приказал Грир, когда пламя весело затрещало, пожирая хворост.

— Да н-не х-холодно, — вяло отмахнулся Дидье, стуча зубами. — Patati-patata!

— Иди сюда, — с расстановкой повторил капитан «Разящего», и парень, помедлив, молча подсел к костру рядом с ним и Мораном, который нерешительно коснулся его руки и тревожно посмотрел на Грира.

Тот глубоко вздохнул и хмуро выговорил:

— Когда «Маркиза» вернётся из Шанхая, пойдёшь туда капитаном? Мне нужен надёжный человек. Который к тому же будет хорошенько держать в руках этих буйнопомешанных обормотов. Старик Оскар не справляется с ними.

Моран ахнул и, затаив дыхание, уставился на Дидье.

Тот поднял на Грира стремительно округлявшиеся глаза и чуть слышно выдохнул:

— Чего-о?

— Пока они этот несчастный бриг летать не научили и не отправились на нём на Луну, — невозмутимо продолжал Грир, пристально вглядываясь в его побледневшее лицо. — Лучше тебя этот корабль никто не знает.

— Чего? — одними губами повторил Дидье.

— Ты глухой, что ли? — ехидно поинтересовался Грир, вскинув бровь. — «Маркизе» глухой кэп не нужен.

— Я? На «Маркизу»? — срывающимся шёпотом пробормотал Дидье. — Капитаном?

Губы у него вдруг задрожали, и он, прикрыв локтем исказившееся лицо, рванулся было прочь, но Грир железной рукой удержал его на месте, и парень, сдаваясь, спрятал голову в коленях.

И наконец зарыдал.

Моран неловко обнял его за вздрагивающие плечи и притянул к себе, поверх его головы благодарно глядя на Грира.

— А, значит, всё-таки не глухой, — проворчал тот и потрепал Дидье по взлохмаченной макушке.

Он не знал, что такое творилось сегодня с ним самим. Сперва он почему-то пожалел этого малахольного, который сам подставил им задницу. Пожалел вместо того, чтобы всласть им натешиться, это он-то! Теперь он предложил мальчишке место, на которое позарились бы многие постарше и поопытнее бывшего старпома.

Но, чёрт возьми. Дидье имел больше прав на «Маркизу», чем кто бы то ни было в целом свете.

Он, Эдвард Грир, не мог вернуть Дидье Бланшару его разбитую любовь. Но его корабль — мог.