Чёрная лента - [2]

Дверь оказалась приоткрытой, и он, оглядевшись по сторонам и никого в темноте не увидев, вошел, выбросив окурок в урну.

Первое, что ощутил Алесь, — это специфический необычный музейный запах: что-то искусственное и не настоящее, бутафорское. Ранее он никогда не был в этом музее, поэтому с интересом огляделся. Ночью, в полумраке двух тусклых ламп, восковые фигуры вокруг казались пугающими, словно ожившие мертвецы. Какая-то ведьма на метле висит у потолка, а под ней другая варит лягушек в чане. Рядом застыл в нелепой позе лондонский Джек-Потрошитель: в одной руке окровавленный скальпель, а другой он держит за волосы женщину — лицо запрокинуто, на шее глубокий разрез, откуда течет кровь. Дальше у стены граф Дракула впился зубами в шею ребенка, за ним киевский князь святой Владимир, креститель Руси, насилует, сняв штаны, полоцкую княжну Рогнеду на глазах связанных ее отца князя Рогволода, ее матери и ее братьев. А в углу играют в шахматы Адольф Гитлер и Иосиф Сталин, вместо фигур на шахматной доске маленькие человеческие черепа: Гитлер сделал первый ход пешкой. Других персонажей музея Алесь в полумраке опознать не смог — десятки странных восковых статуй, одетых в человеческую одежду.

«Жутковатое место», — подумалось ему.

Музейную тишину нарушили звуки гулких шагов, и откуда-то из темноты конца зала к Миничу торопливо подошли два человека. В одном он узнал Мартина Вацлевича, фотографии которого он пару раз видел в газетах: седой толстяк с большими ушами и мясистым носом. Второго видел впервые: худой высокий брюнет со строгим и суровым выражением лица. Оба одеты в черные костюмы.

— Ну, наконец-то! — воскликнул Мартин Вацлевич. — Мы вас ждали, пан Минич. Простите за прерванный сон, но сейчас вы сами поймете, что дело не терпит отлагательств. Идите за нами…

Они повели его через зал куда-то в подсобные помещения, потом по темному коридору и темной лестнице спустились в подвал. Там располагалась дирекция музея — такое же полутемное помещение, но с несколькими столами и диванами, в углу бар с пузатыми бутылками коньяка, а посередине — стеклянный саркофаг с восковой мумией Ленина. Лицо вождя пролетариата освещала лампа.

— Не смущайтесь, — сказал Вацлевич, запросто присев на саркофаг. — Ильича пришлось убрать в подвал, Совдепия ноту протеста заявила. Коньяк? Кофе?

— Кофе, — ответил Алесь. — Хотя нет, налейте лучше рюмку. Я сегодня изрядно выпил… Хотя, уже вчера…

Пока Вацлевич наливал коньяк, брюнет сел в кресло возле трупа Ленина и поднял в руке пухлый коричневый конверт. Он, сжав губы, потряс им в воздухе, а потом спросил:

— Вы что-нибудь знаете о черной ленте?

— О чем? — спросил Минич.

Он вдруг ощутил, что все вокруг совершенно нереально. Как во сне. Алесь взглянул на труп Ленина, и ему показалось, что тот на мгновение открыл глаза, скосив на него злой взгляд, а потом их закрыл.

— О черной ленте! — почти прокричал брюнет.

— Я что, еще сплю? — сказал, икнув, журналист, закачавшись и чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Это сон?

К нему подошел с бутылкой коньяка в руке Мартин Вацлевич и подхватил его, падающего, за плечо.

— Идите-ка в ту комнату, там холодной водой умойтесь. А потом выпьете коньяку — и вернетесь в норму…

Алесь, уже ничего не понимая, послушно, как зомби, открыл дверь и зашел в комнату с умывальником и туалетом. Открыл кран и уставился на себя в зеркало. На него смотрело бледное и испуганное лицо. Больше похожее на маску.

— Какой странный сон… — удивился он своему отражению.

…Вода из крана оказалась очень холодной, почти ледяной. Вымыв лицо, Минич ощутил, что протрезвел. Журналист еще раз взглянул на себя в зеркало над умывальником. По лицу текли капли воды, щеки порозовели, а глаза обрели осмысленное выражение. Уже не казались глупыми, растерянными и стеклянными. И голова понемногу заработала. Чуть-чуть, потом еще чуть-чуть, потом завелась, наконец, как мотор машины. Тух-тух-тух…

Он снова стал соображать.

— Это, наверно, не сон… — было его первым предположением.

х х х

Он открыл дверь и вернулся в комнату дирекции музея. Мартин Вацлевич и высокий брюнет молча сидели в креслах по обе стороны от саркофага Ленина.

— Ладно, — сказал Алесь. — Рассказывайте. Я вас слушаю.

Ему никто не ответил.

— Я слушаю, говорите, — повторил журналист.

Поначалу ему показалось, что они уснули. Но, подойдя ближе, он увидел у каждого маленькие дырочки на белых сорочках напротив сердца, вокруг которых расплывались пятна крови.

Снова на какую-то минуту ему все показалось сном, но он, дернув головой, вернулся к реальности. И первым делом достал из кобуры свой револьвер.

«Вот так сон…» — подумал он.

Держа «Detective Special» в поднятой руке, он замер и прислушался к звукам музея. Тишина. И три трупа рядом. Брюнет, Вацлевич и Ленин. Хотя, при чем тут Ленин? А мертв ли Ленин? Или он живее всех живых?

Алесь, посмотрев на подсвеченную лампой мумию иностранного вождя, снова почувствовал, что сходит с ума.

Опустив револьвер, он попытался собрать в пучок разбегающиеся мысли.

Что вообще все это значит? Меня сюда позвали. Сказали о какой-то черной ленте. И показали какой-то конверт. Кстати, где он?