Черная книжка - [42]

Ну что же, сегодня вечером мне нет необходимости карабкаться на дерево. Бинокль, конечно, не помешал бы, но бинокля у меня не было. Я залег в кустах и притаился. Окошко кассира просматривалось отсюда довольно хорошо. На заброшенной территории было темно, но надо признать, что темно не только для меня, но и для него. Ему, возможно, придется воспользоваться фонариком, и, если повезет, свет от фонарика позволит мне рассмотреть лицо того типа, который за мной следит.

Автомобиль-седан, не отстававший от меня весь вечер, подъехал к перекрестку, на котором располагался бывший банк, и затормозил. Человек за рулем, возможно, решил немного подождать, чтобы убедиться, что поблизости никого нет и я отсюда уже уехал.

Затем седан заехал на парковку и подрулил к окошку кассира — тому, к которому некоторое время назад подходил я. Фары автомобиля стали светить мне прямо в лицо. Такой вариант меня совсем не устраивал. Так у меня может ничего не получиться. Впрочем, он, скорее всего, пройдет сквозь свет фар, и тогда мне удастся его рассмотреть. Все, что мне было нужно, так это возможность хотя бы на пару секунд увидеть его лицо.

Автомобиль остановился, но двигатель продолжал работать и фары светили по-прежнему.

— Ну же! — прошептал я.

Дверь автомобиля открылась. В салоне зажегся плафон, и это давало мне шанс увидеть лицо следившего за мной человека, однако чертовы фары меня ослепляли. Поэтому было крайне важно, чтобы он прошел перед машиной и таким образом попал в круг света.

Но мне не повезло: он обошел автомобиль сзади. Поскольку фары светили мне в лицо, а другого освещения на парковке не предполагалось, я не видел почти ничего, кроме темной фигуры, направляющейся к окошку кассира. Фигура была облачена в теплую куртку и шапку, которые вполне соответствовали вечернему холоду.

Я отчетливо услышал что-то вроде щелчка, когда человек потянул на себя лоток под окошком. Затем последовала пауза: мой новый «друг», видимо, пытался прочесть оставленную мной записку.

— Фонарик, — пробормотал я. — Фонарик.

Он включил микрофонарик, встроенный в телефон, и направил луч на записку. Однако при этом повернулся в другую сторону, а потому от скудного освещения толку оказалось мало. Я видел лишь клочок бумаги в его руке, но лица человека, наклонившего голову и читающего мою записку, рассмотреть не смог. Все, что разглядел, — это теплая куртка и шапка на голове.

Затем свет фонарика погас. Снова раздался щелчок: это мой новый «приятель» — черт бы его побрал! — задвинул лоток обратно.

Справившись, он сел в машину. Я попытался рассмотреть его, освещаемого теперь плафоном, но фары по-прежнему били мне прямо в лицо. Когда же автомобиль отъехал и пытка светом прекратилась, я был так ослеплен, что не мог разглядеть даже свою ладонь перед самым носом.

Я вытащил смартфон, вознамерившись было включить встроенный фонарик и попытаться рассмотреть номерной знак автомобиля, но затем решил, что могу выдать себя, а я не хотел так рисковать. Седан выехал с парковки и устремился прочь.

Получалось, что я остался ни с чем.

Но это меня не сильно расстроило: скоро у меня будет еще один шанс.

Все еще сидя в кустах, я вывел на экран смартфона фотографию записки, которую оставил в лотке под окошком кассира.

Она была следующего содержания:

«Завтра в шесть часов вечера. Красная линия, станция „Джексон“, платформа для поездов, едущих в северную сторону. Возьми это с собой».

Парень, следивший за мной, прочел записку. Это я смог заметить. Если он уже интересовался мною — а он, скорее всего, интересовался, — то ему было бы очень любопытно узнать, с кем я собираюсь встретиться и что человек должен взять с собой.

Он будет там. И на этот раз я не упущу случая.

— Увидимся завтра вечером, друг мой, — сказал я, когда его автомобиль исчез из виду.

36

После всех треволнений следовало бы поехать домой, в свой городской особнячок, налить себе чего-нибудь крепкого и поразмыслить над двумя вопросами, которые я не мог выбросить из головы.

С какой целью моя сестра Пэтти встречалась с менеджером особняка-борделя?

Кто, черт побери, за мной следил?

Однако мне не хотелось ломать себе голову прямо сейчас, поэтому я отправился в «Дыру в стене». Там, как обычно, было полно полицейских и их подружек. Большинство из них уже хорошенько подвыпили, что меня вполне устраивало. Я не хотел ни с кем разговаривать. Мне нужен был общий гул посетителей бара, тепло и веселое оживление. Впрочем, парочка бокалов бурбона тоже не повредит.

Детектив Ленни Сошиа — Сош — находился в углу бара, разговаривая о чем-то с несколькими приятелями. Наверное, рассказывал очередную историю о полузащитниках команды «Чикаго Блэкхокс», но очень сомнительно, чтобы кто-то из присутствующих мог понять хотя бы половину произносимых слов. Увидев меня, Сош поднял в знак приветствия бокал, пролив в порыве чувств немного пива себе на рубашку. Самое прекрасное заключалось в том, что он этого даже не заметил.

Хотя нет, его самое замечательное качество заключалось в том, что завтра ровно в восемь утра он будет сидеть за письменным столом, готовый отправиться на любое задание. Сош был одним из тех, кто много пил исключительно ради того, чтобы на время позабыть о дерьме, с которым приходится сталкиваться на работе, но неизменно снова приходил на работу за новой порцией дерьма. Если вдруг случится, что Сош окажется при смерти, не так-то легко будет вырвать из его руки значок полицейского, даже если в другой руке он будет держать бутылку пива «Будвайзер».