Черная книга секретов - [41]
— Чем могу служить, сударыня?
Старушка подозрительно оглядела меня и спросила:
— Вы покупаете книги?
Я кивнула.
— Сколько дадите за эту?
Она извлекла из-под плаща потрепанный том в темно-коричневом кожаном переплете и положила на стол, но не спешила выпускать из рук, точно опасалась чего-то. Мне пришлось вытянуть книгу у нее из пальцев. Пока я рассматривала товар, старушка не сводила с меня цепких черных глазок.
Я принялась разглядывать, поначалу невнимательно, поскольку мне показалось, что особой ценности книга не представляет. Обложка была, повторяю, потрепанная и даже в пятнах, заглавие стерлось от времени, да и в целом с книгой явно обращались очень небрежно.
Но, открыв книгу, я чуть не ахнула от неожиданности. На титульном листе значилось:
«Артур Волман. Одинокий горный пастух».
Сердце едва не выскочило у меня из груди. А вдруг это тот самый третий экземпляр? Старушка так и сверлила меня глазами, поэтому я постаралась не подавать виду, что взволнована, и с самым безразличным лицом перелистала страницы, покрытые пятнами и разводами сырости, а местами даже слипшиеся от плесени. Вот и тринадцатая страница. Я думала, меня удар хватит.
Тринадцатая строка была напечатана шиворот-навыворот, зеркально.
— Даже не знаю, что вам сказать, — протянула я, прикидываясь, будто колеблюсь.
Я и в самом деле была в замешательстве и не знала, как поступить. Представьте, ко мне в руки попала редчайшая книга, которая способна обогатить и прославить меня, — и вот тут-то я осознала, что купить ее не могу! Мечтая об этой находке, я никогда не задумывалась о том, сколько она может стоить; я и помыслить не могла, что заполучу книгу.
Итак, передо мной встал выбор: притвориться, будто за книгу много не дашь, и заплатить старушке самую скромную сумму, или же открыть ей правду, но тогда владелица уйдет искать покупателя побогаче, а сокровище навсегда уплывет от меня.
Вопрос был в том, известна ли старушке подлинная ценность книги? Я ощутила, как на лбу у меня выступает испарина, и приложила все усилия, чтобы руки мои перестали трястись. Глаза старушки впились в меня иголками.
— Так что ж? — раздраженно спросила она.
Я дала ответ, предопределивший мою печальную участь.
— Книга, конечно, любопытная, — тщательно подбирая слова, отвечала я, — но особой ценности не представляет.
Так я вступила на путь, с которого уже не было возврата.
Лицо у старушки вытянулось, а я мысленно спросила себя: может, она все-таки не подозревает, что за редкость принесла сюда?
— Однако вам повезло, — продолжала я, — у меня есть постоянный покупатель, который питает слабость к литературе такого рода и к этому автору. Так что я с удовольствием дам вам за эту книгу десять шиллингов. Полагаю, вы согласитесь — цена хорошая, особенно учитывая, что книга, как вы сами видите, далеко не в идеальном состоянии.
И я старательно изобразила на лице улыбку истинной благодетельницы. Старуха в ответ тоже улыбнулась, точнее было бы сказать, ощерилась. В глазах у нее загорелся злобный огонек.
— Ах вы мерзкая лгунья! — прошипела она. — Бессовестная обманщица! Да за кого вы меня принимаете — за круглую дуру? Думаете, если я еле ноги таскаю, так уж и из ума выжила?
Она поняла мою хитрость! Я поднялась и попыталась успокоить разъяренную старушенцию.
— Может быть, я и ошиблась. Сейчас взгляну еще разок, сударыня.
Но было поздно: старуха уже перестала мне доверять.
— Книга стоит гораздо дороже, в сто раз дороже, чем вы мне только что сказали, и вы знали об этом и все-таки опустились до обмана! Да вы просто мошенница! — шипела старуха. — А ну, отдайте книгу, живо!
И она попыталась выхватить у меня свое сокровище, а я поняла: мечта моя рушится.
— Пойду к другому книготорговцу, к честному! — заявила она.
— Простите меня! — вскричала я со слезами на глазах, — Минутная слабость, все мы люди, вот я и поддалась искушению!
Я была не в силах выпустить книгу, и старуха, натужившись, тянула ее к себе.
— Чушь! — выплюнула она. — С меня довольно.
Мы обе навалились грудью на стол и дергали книгу каждая к себе, туда-сюда, туда-сюда, но я оказалась сильнее, рванула как могла, и сокровище очутилось у меня в руках. Противница от неожиданности пошатнулась и свалилась со стула, и я в ужасе увидела, как голова ее со зловещим треском стукнулась об пол, и старуха рухнула, будто пыльное платье с вешалки. Я вскочила, кинулась к ней, упала на колени — посмотреть, жива ли она еще.
— «Я… предпочитал… стричь овец… по воскресеньям», — прошипела старуха мне в лицо и испустила последний вздох, от которого стекла моих очков на миг запотели.
— Боже милосердный, — пробормотала я. — Что же мне теперь делать?
Редко бывает, чтобы покупатель скончался прямо в лавке, тем более в книжной, и я понятия не имела, что полагается предпринять в подобном случае. И пока я мешкала, некий голос, который мог принадлежать только Сатане, принялся нашептывать мне на ухо.
«Возьми книгу, — твердил он, — бери же скорее книгу! Никто не узнает!»
О, как бы мне хотелось сейчас сказать, что я возражала, что боролась с искушением, что попыталась противостоять этому бесчестному предложению, но… не буду лгать. Я сдалась мгновенно, схватила книгу, валявшуюся на полу рядом с трупом старухи, и поспешно сунула ее на самую верхнюю полку у себя над столом, спрятав за томом Гиббона «Упадок и разрушение». Потом обернулась и чуть не упала со стула, на который вскарабкалась, чтобы дотянуться до полки.
