Старик Инф выпил очередной стаканчик.
– Ну и что теперь? – тускло спросил он.
– Формальности, – черт Конфеткин пожал плечами. – Правда, в нашем мире формальности – самая сложная вещь.
– Так значит, его Андрей зовут? – спросил Инф.
– Кого? – удивился Конфеткин.
Старик кивнул на лестницу, ведущую на второй этаж.
– Ну, того гаденыша, которого увели.
Конфеткин расхохотался:
– Чье бы мычало, а чье бы молчало!
3
На какое-то время старик Инф потерял из поля зрения черта Конфеткина. Черт словно сквозь землю провалился и перестал появляться в «Трех дубах». Жизнь старика стала грустнее и темнее. Он кое-как делал свою работу – собирал обертки и пробки, мел, стараясь поднимать как можно больше пыли, а когда на него ругались посетители, старик с удовольствием огрызался и совсем перестал бояться пинков и затрещин.
В дверях «Трех дубов» Инф часто сталкивался с новым охранником-вышибалой, получившим кличку Медведь. Сначала тот держался гордо, но работа (а точнее говоря, обстоятельства связанные со спецификой работы дьявольской таверны) быстро опустили его на самое дно. Костюм Медведя сильно поистрепался после того, как группка пьяных, молодых чертей здорово поелозила по брусчатке не только костюмом, в который был одет вышибала, но и самим Медведем. Громадина Бак разогнал чертей, но беда была не в том, что время от времени появлялись новые, а в том, что Медведю приходилось то спешить под ливень, чтобы открыть дверцу «причалившего» к таверне «Мерседеса»; то перетаскивать большие баки с мусором, прижимая их пластиковые, грязные бока к животу; то про него вдруг просто забывали, и он спал на улице где-нибудь поблизости от Инфа на грязном асфальте.
Сначала Медведь откровенно презирал старика и при случае давал ему увесистого пинка, но постепенно притих. Он все спокойнее переносил его присутствие рядом и даже перестал брезговать разговором с ним.
Сестра Медведя – любивший юмор Бак дал ей имя Мамзи – в общем-то, неплохо прижилась в таверне. Какое-то время она жаловалась Баку на грубость гостей, например, ей не нравилось, что пьяные гости выламывают ей руки, когда тащат в номер. Бак почесал свой знаменитый рог и кивнул. Что это обозначало, осталось загадкой. Но отношение к Мамзи заметно улучшилось. Возможно, кто-то увидел, как кивнул Мамзи хозяин таверны, возможно, сама молодая женщина все смелее решалась на самозащиту, пуская в ход ногти и зубы. Со временем ее дела, в отличие от дел брата, пошли лучше, и в таверне все чаще можно было услышать ее приятный, чуть нервический смех. Клиентам «Трех дубов» нравилось в Мамзи то, что ее никогда не смущало обилие клиентов. Спускаясь вниз со второго этажа, она выпивала бокал вина, улыбалась пусть и не очень свежей улыбкой и тут же присаживалась к кому-нибудь за столик, но не ради следующего клиента, а просто чтобы поболтать. Мамзи не искала работы, работа сама находила ее.
– Не баба, а стальная проволока, – сказал о ней как-то Бак.
Фраза хозяина дьявольской таверны понравилась всем. Мамзи стали уважать еще больше и когда однажды один из пьяных посетителей наотмашь ударил ее по лицу, Бак усмехнулся и поманил к себе грубияна. Тот сразу понял, что ничем хорошим разговор с ухмыляющимся хозяином таверны кончиться не может и бросился было к выходу. Но там его уже ждал хмурый Медведь. Возможно, припомнив, что Мамзи все-таки его сестра, он так отделал гостя, что тот едва не отправился на тот свет.
Реже всех старик Инф видел Андрея решившегося на прилюдное убийство своих друзей. Он безвылазно жил в таверне и спускался вниз, со второго этажа, только затем, чтобы заменить Бака во время подписания очередных договоров с клиентами. Молодой человек был красив, холоден и предельно корректен. Выкладывая чистые листы бумаги перед людьми за столом, он всегда улыбался и даже чуть позже, уже отойдя в сторону и давая людям время подумать, он не переставал улыбаться, но то ли иначе падал свет от «моргановской» люстры, то ли колдовской, прокуренный воздух таверны рождал химеры, старику Инфу всегда казалось, что вместо головы Андрея, он видит белозубый, блестящий череп.
Комнаты Андрея и Мамзи были рядом, причем женская – чуть дальше и клиентам Мамзи приходилось проходить мимо первой. Мамзи всегда бросала презрительный взгляд на дверь бывшего жениха и, гордо вскинув голову, оглядывалась на клиента. Если это был более менее достойный тип, она улыбалась ему, а если… ну… мало ли кого заносит в «Три дуба»?.. взгляд Мамзи становился холодным, как сталь и клиент, вдруг вспомнив про проволоку сказанную как-то Баком, вдруг леденел изнутри так, что невольно ощупывал свое горло.
Время шло… Черт Конфеткин возник (именно возник и никак иначе!), когда Инф собирал бумагу и пустые пластиковые бутылки под окнами таверны, прокалывая их чем-то вроде легкой пики, а затем укладывая в мешок.
Черт улыбнулся старику и спросил:
– Пойдем выпьем, что ли, а?..
Инф замер, бездумно рассматривая черта. Тот протянул Инфу сигарету. Старик не спеша закурил.
Когда молчание затянулось, черт не выдержал и спросил:
– А вообще, как вы тут, а?..
Инф чему-то усмехнулся и направился к дверям таверны.
