Черная карта судьбы - [8]

Нет. Об этом думать не надо! Довлеет дневи злоба его, а эти цифры — из прошлого!

— Ничего себе, — пробормотал доктор Сергеев, не без смущения косясь на Лизу. — Вот это сила воображения! Тигр, надо же! Я и сам перепугался было, вроде бы даже рык звериный послышался, хотя от этих, на голову травмированных, всякого можно ожидать. А еще вроде бы собаки лаяли. Вот уж правда, что с шурочками поведешься — шиза наберешься.

Лиза слабо кивнула, все еще нервно вздрагивая.

— Ладно хоть обошлось без загрузки, и это радует, не может не радовать, — продолжать балагурить Сергеев, явно пытаясь скрыть смущение. — Аминазин мы сэкономили, ибо экономика должна быть экономной. Всего доброго, Елизавета Александровна, мы поехали, а вы расходитесь, товарищи, нечего проезжую часть загораживать.

Лиза рассеянно кивнула Сергееву, невольно продолжая оглядываться. Само собой, она отлично понимала, что Тополев стал жертвой галлюцинации, такой же нелепой, с точки зрения нормального человека, как то, что он представлял себя тополем, выросшим на могиле, а все же… все же, как ни странно, не только доктору Сергееву, но и ей тоже послышалось звериное рычание. И лай.

Ну, лай мог быть и настоящим: скажем, поблизости гулялась какая-нибудь «собачья свадьба». Но яростный тигриный рык она точно слышала!

С другой стороны, крылатого выражения о том, что у страха глаза велики, еще никто не отменял.

А как насчет гнилостной вонищи?..

Машины постепенно разъезжались, люди расходились. «Икарус», на котором приехала Лиза, тоже умчался, конечно. Да и ладно, до отделения десять минут ходу. Она уже свернула было в проходной двор, через который можно было быстрее попасть на улицу Фрунзе, как вдруг наткнулась взглядом на мрачные черные глаза.

Это был тот парень в «аляске», которого Лиза отправила в школу — вызывать «Скорую». Чего это он такой злой? Бригада приехала мгновенно, несчастного человека увезли, улица очистилась. Вроде бы не на что злиться, а он…

Почему-то ее огорчило, что эти глаза смотрят так неприязненно.

— Спасибо, что позвонили, — крикнула Лиза, улыбаясь.

— Служу Советскому Союзу! — буркнул он неприветливо.

Лиза пожала плечами и пошла своей дорогой, однако чувствовала, что этот человек по-прежнему смотрит ей вслед, да так пристально, что между лопатками ныло.

Ужасно хотелось обернуться, но она все-таки выдержала характер, свернула во дворы.

Ну на кого же он так сильно похож, этот парень, кого напоминает?.. И почему все-таки смотрел на нее с такой злостью? Не потому ли, что увидел, как доктор Сергеев, выражаясь языком романов, стиснул ее в объятиях?..

Лизе было бы приятно, окажись это так.

Почему? Неизвестно…

А вот если бы она стояла рядом с ним, с этим темноглазым, он обнял бы ее, пытаясь заслонить от тигра, пусть и воображаемого? Или, может быть, иронически ухмыльнулся бы, не поддавшись панике?..

Короче, отвязаться от него мыслями никак не удавалось.

«Ну ладно, — наконец-то смирилась Лиза, — лучше вспоминать привлекательного мужчину, чем ту ерунду, которую мне наговорил Тополев!»

Однако стоило об этом подумать, как образ «привлекательного мужчины» немедленно забылся, а вот слова несчастного сумасшедшего вспомнились — от первого до последнего.

Ерунда. Конечно, все это ерунда! Смешно воспринимать всерьез навязчивую идею «шурочки», как выразился Сергеев. Наверное, Тополев всем подряд говорит одно и то же.

Лиза прекрасно это понимала, но почему-то снова и снова возвращалась мыслями к его словам:

«Валиаха поселилась в твоем доме, валиаха грозит тебе. Байгоан дотянулся до вас из ада, где мучается его душа. Он злобен и мстителен, он хочет, чтобы вы страдали… чтобы вы страшно настрадались перед тем, как погибнуть! Три жертвы он уже получил, теперь ему нужны и четвертая, и пятая!»

Валиаха — слово совершенно непонятное. Байгоан — это что, фамилия человека какого-то? Нет, это не человек, ведь он дотянулся из ада. Призрак? Злобный и мстительный призрак тянется из ада, чтобы вся ее семья страшно настрадалась перед тем, как погибнуть? Призрак врага? Но кто этот враг и какое зло ему причинили? Ну ладно, Лиза — милицейский следователь, ее стараниями многие преступники арестованы и осуждены, однако никто не был приговорен к высшей мере, чтобы, так сказать, и в могиле жаждать мести! А чем мог провиниться перед кем бы то ни было Лизин замечательный отец, Александр Александрович Морозов, который слышал от людей только слова благодарности за свое удивительное искусство врачевать их тела и души? Или перед ним был чем-то виноват умерший два года назад Вадим Петрович Скобликов, муж тети Жени? Правда, Вадим Петрович раньше был следователем в том же УВД Кировского района, где теперь работает Лиза. Давно — еще до ее рождения. Потом он ушел со службы, устроился в военизированную охрану на заводе «Энергомаш», ну а затем его перевели на инвалидность. Лизе никто не рассказывал, почему Вадим Петрович оставил милицию, а сама она не спрашивала, уверенная, что из-за болезни: у него был сахарный диабет в тяжелой форме. Но, может быть, в прошлом с ним что-то случилось, из-за чего он был уволен из органов? Да нет, не может быть, никто в их семье ни о чем таком и словом не обмолвился.