Через всю войну - [3]

Пограничники размещались в трех небольших комнатах на первом этаже. Здесь же находились столовая и кухня. В коридоре на втором этаже проводили боевой расчет, остальную часть этажа занимали канцелярия, помещение дежурного и две комнатушки для начсостава.

В здании заставы хранилось снаряжение и полугодовой запас продовольствия. Электричества и радио не было. Освещалось помещение фонарями "летучая мышь". На границу выходили с керосиновыми следовыми фонарями. Единственное средство общения с внешним миром - телефонная связь со штабом комендатуры через почтовое отделение в селе Матков. Один раз в месяц, и то только летом, в Кривку приезжала кинопередвижка.

В ту зиму погода в Карпатах была неустойчивой. То мели метели, то наступали оттепели. После мокрого, липкого снега вдруг все сковывал мороз, кружила вьюга. Покрытые белым ковром склоны гор почти каждый день обволакивал туман. Не стихал ветер. Он рвался через перевалы, наметая сугробы, ломая в лесу деревья. Пограничники возвращались с границы промерзшие, измученные. От сырости и холода одежда превращалась в ледяные негнущиеся панцири. А сушить ее было негде: сушилку и баню мы только начали строить. Так и развешивали в казарме мокрые заледенелые шинели и плащи.

Однажды, когда подходил к концу первый месяц моего пребывания на заставе, я, вернувшись с границы, застал в канцелярии незнакомого человека.

- Младший политрук Скляр, - представился он, легко поднявшись со стула, назначен к вам заместителем по политчасти.

Внешне политрук больше походил на командира. Его отменной выправке можно было позавидовать. Но вот он улыбнулся, и на смугловатых щеках проглянул легкий румянец, возникли две ямочки - и стал виден добрый, застенчивый молодой человек.

- В отряде и в комендатуре вам наверняка говорили, что застава, на которую вы назначены, трудная, а я не могу похвастаться покладистым характером, заметил я суховато.

- Я думаю, мы с вами сработаемся, - мягко отозвался младший политрук.

Не знаю, что подумал обо мне мой будущий заместитель, но я отметил, что, пожалуй, людям политрук придется по душе.

Мы обошли с политруком помещения заставы.

- Да, тесновато, - заметил он, когда мы поднялись на второй этаж.

Я показал комнату, которую раньше занимал его предшественник.

- Напротив живу я.

- А не возражаете, - обратился ко мне Скляр, и улыбка снова украсила его худощавое, обтянутое смуглой кожей лицо, - если мы с вами будем жить вместе, а здесь оборудуем Ленинскую комнату?

- Ну что ж, мысль дельная, - согласился я. - Давайте попробуем.

Так началась наша совместная служба с Максимом Антоновичем Скляром. Исключительно спокойный, внимательный, сердечный, Максим очень скоро стал признанным комиссаром заставы. Как-то ладно у него все получалось. Он не ждал, когда его попросят, сам приходил к людям на помощь, умел предупредить беду, все вовремя увидеть, заметить. Можно было только благодарить судьбу, что на заставу прибыл такой политработник. Не все удержалось в памяти, многие эпизоды и случаи забыты, но один из них запомнился. Мы прорубали просеку в лесу. Часть древесины необходимо было куда-нибудь вывезти. Попросили об этом крестьян. Скоро срубленный лес оказался рядом с их хатами. Тут-то и нагрянул лесничий. В районную прокуратуру поступил акт о незаконной вырубке леса. Просматривая очередную почту, я нашел письмо, в котором мне предлагалось явиться к прокурору. В этот момент и вошел в канцелярию Максим.

- О чем задумались? - спросил он, как всегда, весело. - Может, лучше пойдем в столовую? Сегодня повар приготовил гуся.

- Боюсь, как бы из меня гуся не сделали, - мрачновато отозвался я и протянул Скляру бумагу. - Прочитай-ка. Максим пробежал письмо.

- Стоит ли из-за этого морить себя голодом? Пойдемте, остынет гусь.

За обедом он рассказал, что раньше узнал обо всем и уже съездил в район. Был у секретаря райкома партии, ходил к прокурору и доказал, что все сделано нами в интересах охраны границы. Секретарь райкома и прокурор согласились с доводами и прекратили это дело.

Максиму шел тогда двадцать четвертый год. Родом он был из сибирского села Исилькуль Омской области. Рано остался без отца, подростком начал трудиться в колхозе. Окончил Петергофское пограничное военно-политическое училище имени К. Е. Ворошилова. Там вступил в партию. Все свои силы Скляр отдавал беспокойной пограничной службе, работе с людьми. Помогая мне во всем и везде, он, казалось, не знал усталости, радовался любому успеху, искренне переживал неудачи.

Мы многое успели сделать. Построили склад, сушилку, баню. Значительно усилили границу в инженерном отношении: протянули вдоль нее проволочный забор, прорубили в лесу просеки, сделали на легкодоступных направлениях завалы. Был создан и оборонительный район, заработала на участке заставы телефонная связь. Думалось, стали мы прочно, надолго. Всего несколько месяцев назад был заключен пакт о ненападении между СССР и Германией. Огромные хозяйственные и культурные успехи страны, рост благосостояния советских людей настраивали на бодрый, оптимистический лад. Газеты, письма, поступавшие пограничникам из родных мест, доносили уверенное биение пульса огромного государства.