Через тысячу лет - [8]

Перед тем как ехать обратно, Бялчик крепко пожал руку Чогану, затем от всего сердца поблагодарил Аннабег Курбанову и учеников, сказав взволнованно:

— Сегодня мы избавились от последнего разбойника, теперь и свою скотину буду пасти спокойно.

На обратном пути Чоган вел катер, не торопясь. Он рассказывал Аннабег Курбановой о том, как река очень часто меняла свое русло. Показывая на образовавшуюся на мелководье пену, говорил:

— Вчера еще здесь было глубоко. Много шуток у этой бешеной реки!

Уставшие ученики наблюдали за волком, который только что открыл глаза. Некоторые угрожали ему кулаком, другие тыкали разбойника ветками. Ашир смотрел на берег острова, где в ряд росли камыши, колыхавшиеся от ветра. Неподалеку от камышей, кинув палку за плечо, стоял Бялчик словно хотел сфотографироваться. «Может, ему тоже сейчас хочется поехать с нами в село, что-то он очень грустный!» — подумал Ашир, пристально посмотрев на Бялчика. Последний, словно угадав мысли Ашира, взял палку в руку, будто, превратив ее в дутар, и начал громко петь. Так он пел одну песню за другой. Аширу казалось, что под песни Бялчика играли, танцуя, волны и качались камыши.

Катер перевез пионеров на другой берег и поехал вверх к пристани.

Дети с удовольствием шагали вдоль берега, на который мелкими волнами набегала вода. Так, идя по берегу, через некоторое время они наткнулись на огромный кусок льдины, который лежал наполовину в воде, наполовину на суше. Ребята остановились и с любопытством стали разглядывать обломок. Учительница сказала:

— Это предводитель льдин, которые разрушились на Памире. И ей, наверное, тысяча лет.

— Этот лед лежал тысячу лет? Ну и ну! Интересно, а какой же он на вкус?!

— Да вроде ничего! Вкус обыкновенный, как у любых льдов ! — закричал Ашир своим друзьям, которые с вопросительными взглядами смотрели на него: он первый решился полизать находку.

— Столько льда, жалко, остается! Давайте вызовем машину и увезем его! А то надоело каждый день заготавливать лед в холодильниках для наших кур и уток со школьной птицефабрики. Вот так, не тая, этот лед пролежал тысячу лет! Кто знает, может быть, он приобрел какие-то неведомые свойства, еще неизвестные науке? Может быть, этот лед стал целебным? — говорили ученики, перебивая друг друга.

Вечером, когда все, собравшись дома, пили чай, Ашир рассказал матери и Ялкабу, как они привезли на машине льдину...

— Смотрим, на берегу лежит огромная льдина, приблизительно со шкап. Видимо, кто-то льдину вытащил на берег, мы ее еле-еле погрузили на машину. Когда наши руки прикоснулись к ней, то пальцы сразу заледенели, честное слово! Привезли льдину и с трудом отломали кусочек ломом. Этот кусочек измельчили и дали его курам. Утки и куры, наседая друг на друга, е удовольствием клевали его. Если у тебя появится желание, можешь прийти к школьному сараю и посмотреть на нашу находку, — пригласил Ашир Ялкаба. — Только поспеши, пока он весь не успел растаять!

Ялкаб на следующий день подошел к школьному сараю и посмотрел на лед. Тот немного уменьшился, растаяв. Вокруг подтаявшего льда собрались ученики, увидев врача, они посторонились, давая ему дорогу. Ребята, замолчав, ждали, что скажет Ялкаб.

Как и все, Ялкаб сначала пнул лед ногой, медленно обошел вокруг льдины, всматриваясь внимательно в нее, потом взял лежавший рядом топор и ударил по середине. Льдина вдребезги разбилась. Ялкаб уронил топор на землю. Все замерли на месте от неожиданности. Среди осколков тонкого льда лежал человек с черной бородой и большим носом, резко выделявшемся на его бледном лице.

* * *

Уполномоченному районного отделения милиции по селу было за пятьдесят. Старшину Туйлека Найзаева среди населения прозвали Туйлек-коротышка. Он прослужил в органах милиции почти двадцать два года. За все эти годы службы он не получил ни разу ни одного взыскания. Люди часто благодарили его за помощь, за доброту.

Когда он говорил о себе, то частенько с улыбкой добавлял:

— За хорошие показания в службе, которую я исполнял, надеюсь, со временем мне дадут орден.

Жесткие волосы, ниспадающие на его морщинистый лоб, массивный нос, который напоминал сидящую лягушку, пронзительный взгляд зеленых глаз,—придавали ему вид сурового, даже злого человека. Он был предан работе, отдавая ей всю душу. Он знал всех собак своего села по кличкам! Если вдруг узнавал, что в каком-то селе собака заболела бешенством, то не давал покоя ветеринарным врачам ни днем, ни ночью, пока не убеждался, что опасность для населения миновала. Но, жаль, он был туповатым.

Трудно было определить в каких отношениях он находится с семьей. Со своими односельчанами он разговаривал официально. Умел уважительно относиться к своему начальству, юлить перед ним. Если начальство скажет ему—иди, он бежит, а если скажет — беги — летит, а порой, перестаравшись, получает нагоняй.

«В льдине найден труп», — сообщила ему. Он сказал сообщившему: «Мы сейчас приедем, посмотрим и проверим. Пока я не подойду, стой у дверей!»

После этого Туйлек побежал на почту, чтобы позвонить начальнику, сообщить ему о чрезвычайном происшествии.

Туйлек ворвался в комнату, громко топая ногами и, не поздоровавшись, обратился к девушке, которая сидела у коммутатора: