Через сто лет - [22]
– Знаю. Зачем хлебнуть?
Кострома притопнула ногой. Я отпил, что делать?
Какао был горячий, больше ничего сказать не могу. Отхлебнул я хорошо. Вообще мы какао не пьем, зачем нам какао?
– Тебе Света хоть немного понравилась? – спросила Кострома осторожно.
– Понравилась? Наверное…
– Хорошо. Это очень хорошо, Поленов. Теперь скажи с воодушевлением.
– Зачем?
– Не рассуждай, а скажи. Скажи.
– Мне понравилась Света, – сказал я к.б. с воодушевлением.
– Нет. – Костромина со скрипом помотала головой. – Не так. Постарайся, приложи силы, вспомни Свету!
Я вспомнил Свету и сказал:
– Мне понравилась Света.
Так, как только мог, собрав волю и счастье и улыбнувшись.
– Сейчас меня стошнит… – сказала Костромина. – Ладно, над этим мы еще поработаем. Звонок, кажется.
Звонка еще не случилось, но мы все знали, что он сейчас зазвенит, – я почувствовал, как в предвкушении задрожали медные молоточки, а Костромина, кажется, электричество в проводах услышала, она говорила, что иногда его слышит. Впрочем, это она могла вполне и врать.
Звонок.
Он дребезжал долго, бесконечную минуту. Это чтобы дошло до каждого.
После перемены началась астрономия, нам рассказывали про космос. Это очень важно, астрономия у нас четыре раза в неделю. Потому что астрономия зовет в будущее. Затем литература. Она в будущее не зовет, но делает мир красивее. За литературой математика, она тоже полезна, она структурирует ум. Только я ее никак не понимаю, ни алгебру, ни геометрию, математика для меня запредельна. У Костроминой лучше, но тоже не шибко. Математика требует воображения, у нас этого воображения нет. Увы.
С математики я сбежал, ушел то есть, почему-то домой решил пойти, и так слишком много сегодня. Пересек школьный двор, остановился на спортплощадке. Согнул турник, разогнул турник. Завязал турник узлом, развязал турник узлом. Вот и вся тебе физкультура.
Остаток дня прошел незаметно. За окном лил дождь. Я включил телевизор и почти минуту и семнадцать секунд смотрел передачу про французских художников, про то, как они мучались от непризнанности, болели и умирали, и тот, кто дольше всех продержался, тот и получил все блага, художник Клод Моне. Все это я узнал за минуту семнадцать секунд, после чего в телевизоре щелкнул таймер и изображение на сегодня пропало.
Телевизор смотреть вредно, это знают все. Поэтому в каждом телевизоре есть таймер, который отключает прибор через пятнадцать минут. Вроде бы некоторые умеют перенастроить таймер, чтобы показывало не пятнадцать минут в день, а полчаса и больше. Но я не знаю как.
После телевизора я не делал ничего, сидел у окна, ждал, когда стемнеет окончательно. Когда стемнело, я зажег масляную горелку. Вообще-то хотел зажечь самодельную свечку, но она загорелась неправильно, не горела, а взрывалась, разбрасывая по сторонам парафиновые ошметки и куски горящего фитиля. Это уже третья свечка, которую я сделал, и третья, которая не горела. Свечку я хотел к Новому году смастерить, Костроминой в подарок. Разноцветную, с блестками, чтобы уют создавала, чтобы по-настоящему. Но никак не получалось подобрать состав парафина, каждый раз свечки взрывались и брызгались, хотя все было и по рецепту.
Потом я собирался пойти погулять, походить под дождем, может, заглянуть к Костроминой, все-таки хотелось поглядеть на ее собаку. Но дождь усилился, и я остался дома, сидел в углу, слышал, как где-то внизу воет Лужицкий.
Скучно.
Никак.
Глава 4
Планы
На следующий день с утра я чувствовал себя как-то нехорошо. Тошнило. Нет, меня почти всегда тошнит, так, в фоновом режиме, так что уже почти и не замечаешь, но сейчас к привычной тошноте добавилось незнакомое. Я не мог понять, что, что-то в носу завелось вроде бы. Кажется, пульс. У нас пульс редко случается, когда сердце срабатывает раз в пять минут, тут уж пульса не дождешься, уснешь три раза. А здесь вдруг бах…
Зачесалось даже. Пришлось треснуть несколько раз по носу, ну, чтобы отпустило, чтобы отстало. Помогло. Перестарался, правда, нос расквасил, так, немного красного потекло, вытер полотенцем.
Время поджимало, стоило поторопиться. Поплелся в ванную. Включил зеркало. Зеркало у нас старое, плазма первого поколения, себе на уме, задумчивое и страдает метеозависимостью и не любит новолуние.
Изображение частенько возвращается с небольшим запозданием, время отклика плавает, ноль-восемь, иногда больше случается. Поэтому отражается не то, что есть, а то, что было несколько мгновений назад. Тормознутое зеркало, короче, средние совсем века. Это очень неудобно, особенно когда зубы чистишь, но делать нечего.
Да и привык. Скорость света конечна, а значит, тьма будет вечной. Потому что во Вселенной всегда найдутся уголки, куда свет так никогда и не долетит. Так говорил Погробиньский, будь он четырежды проклят.
Я смотрел в зеркало на позапрошлого себя. Не очень веселое зрелище. У Костроминой вот зеркало хорошее, из новых, с авторетушером. То есть глядишь ты в него собственной персоной, а отражаешься уже перелицованный графическим процессором – красные белки убираются, тени под глазами размываются до общего тона, кожа не такая бледная и не такая зеленоватая.
Сегодня писать о войне – о той самой, Великой Отечественной, – сложно. Потому что много уже написано и рассказано, потому что сейчас уже почти не осталось тех, кто ее помнит. Писать для подростков сложно вдвойне. Современное молодое поколение, кажется, интересуют совсем другие вещи…Оказывается, нет! Именно подростки отдали этой книге первое место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру». Именно у них эта пронзительная повесть нашла самый живой отклик. Сложная, неоднозначная, она порой выворачивает душу наизнанку, но и заставляет лучше почувствовать и понять то, что было.Перед глазами предстанут они: по пояс в грязи и снегу, партизаны конвоируют перепуганных полицаев, выменивают у немцев гранаты за знаменитую лендлизовскую тушенку, отчаянно хотят отогреться и наесться.
Синцов не хотел ехать в Гривск, он вообще никуда не хотел ехать летом. Лето – время лени, безделья, компьютерных игр и иногда книжек, в общем, мечта предыдущих девяти месяцев. Но не в этот раз. А в этот раз лето – испытание на силу воли и твердость, устойчивость к лишениям, что значит – гостить у бабушки в провинциальном городке, без ноутбука и интернета. И как пережить эти мрачные обстоятельства, Синцову совершенно непонятно. Однако у Гривска оказались на парня свои планы, и разгуливающие по городу синие собаки, странный незнакомец, предлагающий взять у Синцова в аренду удачу, – только начало целой коллекции происшествий.
Дядька Аксёна как-то рассказал ему о непреложных законах жизни, которые, что бы ты ни делал, не изменить. Один из них – первая любовь не бывает счастливой. С этим можно спорить, не соглашаться, но в конце концов придется смириться и все забыть: прогулки до дома со школы, драки с соперниками, их с Ульяной мир «на двоих», отвоеванный им у сверстников еще в детском саду, весну… Забыть и просто жить. Но Аксён так не может. Он ждет апреля, потому что в апреле Она вернется в их сонный город, и он попробует обмануть лживые правила взрослой жизни, попробует все исправить.
«Остров Сахалин» – это и парафраз Чехова, которого Эдуард Веркин трепетно чтит, и великолепный постапокалипсис, и отличный приключенческий роман, от которого невозможно оторваться, и нежная история любви, и грустная повесть об утраченной надежде. Книга не оставит равнодушными ни знатоков классической литературы, ни любителей Станислава Лема и братьев Стругацких. В ней есть приключения, экшн, непредсказуемые повороты сюжета, но есть и сложные футурологические конструкции, и философские рассуждения, и, разумеется, грустная, как и все настоящее, история подлинной любви.
Эдуард Веркин – современный писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают, переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром. Роман «Герда» – это история взросления, которое часто происходит вдруг, не потому что возраст подошел, а потому что здесь и сейчас приходится принимать непростое решение, а подсказки спросить не у кого.
Холодея от ужаса, ступают по темным подземным коридорам Валя и ее друзья. Несколько дней назад девочка подзадорила одноклассника Володьку «на слабо» переночевать в этом подземелье, где, по слухам, поселился призрак, – и с тех пор о Володьке ни слуху ни духу. Неужели осталось лишь горько раскаиваться? Или все-таки Володьку еще можно спасти? Но как? Ведь все знают, что из этого ужасного подвала еще никто и никогда не возвращался... Ребята продолжают свой опасный поход. И вот перед ними возникает ухмыляющийся череп, а затем стрелка, указывающая путь в неведомое…
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Реальности больше нет. Есть СПЕЙС – альфа и омега мира будущего. Достаточно надеть специальный шлем – и в твоей голове возникает виртуальная жизнь. Здесь ты можешь испытать любые эмоции: радость, восторг, счастье… Или страх. Боль. И даже смерть. Все эти чувства «выкачивают» из живых людей и продают на черном рынке СПЕЙСа богатеньким любителям острых ощущений. Тео даже не догадывался, что его мать Элла была одной из тех, кто начал борьбу с незаконным бизнесом «нефильтрованных эмоций». И теперь женщина в руках киберпреступников.
Извержение Йеллоустоунского вулкана не оставило живого места на Земле. Спаслись немногие. Часть людей в космосе, организовав космические города, и часть в пещерах Евразии. А незадолго до природного катаклизма мир был потрясен книгой писательницы Адимы «Спасителя не будет», в которой она рушит религиозные догмы и призывает людей взять ответственность за свою жизнь, а не надеяться на спасителя. Во время извержения вулкана Адима успевает попасть на корабль и подняться в космос. Чтобы выжить в новой среде, людям было необходимо отказаться от старых семейных традиций и религий.
Эдуард Веркин – современный писатель, неоднократный лауреат литературной премии «Заветная мечта», лауреат конкурса «Книгуру», победитель конкурса им. С. Михалкова и один из самых ярких современных авторов для подростков. Его книги необычны, хотя рассказывают, казалось бы, о повседневной жизни. Они потрясают и переворачивают привычную картину мира и самой историей, которая всегда мастерски передана, и тем, что осталось за кадром.«Кусатель ворон» – это классическая «роуд стори», приключения подростков во время путешествия по Золотому кольцу.