Через Сибирь - [42]

Я осмотрел и сани, которые обыкновенно используются на Енисее. Ремённый гуж в упряжи проходит по середине спинного хомута. Существует и другой способ запрягать собак — его больше всего любят остяки с Оби. У них хомут обхватывает всё тело собаки, а гуж проходит под брюхом и пропускается между задних ног. Впереди впрягают четырёх собак, одна из которых бежит чуть впереди остальных трёх — это вожак. Остальные припрягаются по бокам поочерёдно с каждой стороны саней. Обычно для одной упряжки используется 6 или 8 собак.

Меня поразило разнообразие типов русского населения в этой стране. Многие из них были очень похожи на скандинавов, а одного молодого блондина лет восемнадцати я бы вообще принял, если бы не знал, что он сибиряк, за норвежского крестьянина. Среди русских вообще много светловолосых и с голубыми глазами. У многих из них волосы вьются. Довольно часто видел я и сильных, крепких парней. Поэтому очень силён был искус поверить, что в древние времена скандинавы побывали и тут[63].

Мы зашли в гости к одной красивой молодой паре. В их двух комнатах также были выскобленные добела стена. Между кухней и комнатой стену образовывала, как это часто бывает в русских избах, громадная печь, а в комнате была ещё одна маленькая железная печка, которую топили в холодные зимние дни, когда температура опускалась до 40–50 градусов мороза.

На «Лене» ехал русский учёный, который представился нам географом и сказал, что он должен был принимать участие в экспедиции Брусилова. Он рассчитывал найти экспедицию где-нибудь тут на Севере. «Где же?» — поинтересовался я. Этого он точно сказать не мог, но, поскольку Брусилов собирался зайти в гавань Диксона за углём, то он полагал, что там они и встретятся. А есть ли у него судно, на котором он может добраться до этой гавани? Нет, нету. А есть ли у него уверенность, что Брусилов туда зайдёт или уже заходил? Нет, и этого он также утверждать не мог. Я никак не мог понять, каким образом этот так называемый учёный собирался отыскать экспедицию Брусилова в Северном Ледовитом океане, имея столь мало информации и не имея никакого оборудования, не говоря уже о судне. Это было всё равно что искать иголку в стоге сена. Если и сама экспедиция была так же хорошо подготовлена, как и этот её участник, то не приходится удивляться наступившим плачевным последствиям. А географ её ещё и добил меня, заявив, что практически нет надежды на то, что члены экспедиции живы, потому как начальник её и вся команда совершенно не располагают опытом плавания во льдах, да и сама экспедиция готовилась наспех. Тут я восхитился его мужеством и готовностью принять участие в путешествии, но он заявил, что подумывает о возвращении на нашем «Корректе» в Вардё, а оттуда уже — в свой родной Дорпат[64].

Я не могу не сказать ещё раз то же самое, что говорил в Тромсё, а именно: подобная безответственность и легкомысленность в подготовке полярных экспедиций совершенно непозволительны и возмутительны.

Но у нашего друга географа возникли и трудности иного рода, чем поиски экспедиции Брусилова, в которой ему предстояло принять участие. Уже прощаясь, он отозвал в сторону Востротина и попросил дать ему взаймы несколько сот рублей. Он очень хотел бы перезимовать на Енисее, поскольку тут обнаружилось очень много материала для исследований. Но он, к сожалению, не подумал об этом ранее и не взял с собой денег из Красноярска. Однако, к не меньшему сожалению, и у нас с Востротиным такой суммы при себе не оказалось. Так что ему в результате, вероятно, предстояло проработать всю зиму в Красноярске, чтобы заработать себе денег на обратный билет домой. Он, однако, лелеял надежду занять денег у Лида — под залог мехов песцов и белых медведей, которые должна была добыть экспедиция Брусилова — та самая, на возвращение которой, по его же мнению, не было ни малейшей надежды.

Ещё на «Лене» ехал помощник полицмейстера из Туруханска при полном параде. Это был уже шестой или седьмой полицейский, которого мы тут видели. Но этот утверждал, что просто путешествует ради собственного удовольствия.

Кроме того, на том же пароходе находился и помощник начальника государственной Енисейской флотилии, состоящей из барж и пароходов. Он отвечал за все перевозки грузов вверх и вниз по реке.

Просто удивительно, как иногда люди одной профессии бывают похожи друг на друга. Этот толстый крепыш с симпатичным и мужественным лицом так невероятно походил на бывшего начальник порта Кристиании Бассёе, что легко можно было их спутать. Тот тоже был здоровенным и энергичным человеком, который не мог спокойно усидеть на месте и постоянно был в движении.

Пока наш пароходик заправлялся — а на это всегда уходит много времени, — с баржи не переставали перегружать на лодки товары, а те отвозили их на берег — а это занимает ещё больше времени. Как правило, на погрузку-загрузку на каждой стоянке уходит не меньше двух-трёх дней, но тут уж ничего не поделаешь, поскольку баржа не может подойти близко к берегу из-за мелководья.

Наш географ, отправившийся на поиски своей экспедиции, сначала не переставал возмущаться тем, как в этой стране бесполезно тратят время, а потому вдруг решил написать куда следует, чтобы прекратить это безобразие. Действительно — зачем ездить туда-сюда на лодках, когда можно просто подойти к берегу. Вот только что делать с мелководьем? Этого он, как всегда, не знал.