Через пять лет - [19]

– Вы невероятно дорожите ее дружбой.

– Да.

– И теперь вас терзает чувство вины.

– Ну вообще-то я пока ничего дурного не совершила.

Доктор подозрительно прищуривается. Я озабоченно потираю лоб.

– Итак, вы помолвлены. С тем же самым человеком, о котором вы говорили в последнюю нашу встречу?

– Да.

– Но с тех пор прошло более четырех лет. Вы собираетесь пожениться?

– Ну, некоторые пары никогда не женятся.

Она понимающе кивает.

– И вы с Дэвидом как раз такая пара?

– Послушайте, – скрежещу я зубами, – я просто хочу сделать так, чтобы это не повторилось или не случилось вовсе. Поэтому я и обратилась к вам.

Доктор Кристина откидывается в кресле, то ли желая отдалиться от меня, то ли расчистить себе дорогу к двери.

– Данни, – произносит она, – мне кажется, в вашей жизни происходит что-то неподвластное вашему разуму и это невероятно страшит вас, так как вы привыкли везде и во всем искать причинно-следственные связи.

– Причинно-следственные связи, – повторяю я.

– Итак, что мы имеем? – доктор Кристина вскидывает руки, выгибая ладони наподобие чашечек весов. – Вы переживаете нечто, идущее вразрез с вашими жизненными принципами. Вы не предпринимаете никаких шагов, чтобы это случилось, но – ах! – оно все равно случается.

– Вот именно, – ворчу я. – А мне надо, чтобы не случалось.

– И как вы собираетесь жить с этим дальше?

– Понятия не имею. Это вы мне скажите!

Но время нашего сеанса – кто бы мог подумать! – уже истекло.

* * *

Я решаю отыскать этот лофт. Мне нужны доказательства, мне нужны факты.

В воскресенье Дэвид собирается на работу, а я на пробежку. Без бега я не мыслю свою жизнь. Долгого бега. Все последнее десятилетие я, можно сказать, провела на бегу. Я бегала по Вест-Сайд-Хайвею и Финансовому кварталу, петляя между высоченными зданиями и шлепая подошвами кроссовок по булыжной мостовой. Я бегала по Центральному парку и мимо водохранилища, наблюдая, как палая листва на водной глади меняет цвет от весеннего, сочно-зеленого, к осеннему, желто-янтарному. Я участвовала в двух марафонах и дюжине полумарафонов. Пробежка творит со мной те же чудеса, что и с другими людьми: прочищает мозг, позволяет собраться с мыслями, взбодриться и расслабиться. А еще она дает мне возможность побывать в разных местах. Когда я переехала в Манхэттен, то могла позволить себе жилье только в его районе под названием Адская кухня. Но мне хотелось побывать везде и всюду. И тогда я побежала.

На заре наших отношений с Дэвидом я пыталась и его вытащить на пробежку, но он останавливался после каждой пары кварталов и канючил булочку, так что в конце концов я махнула на него рукой. В любом случае пробежка – дело одиноких. В одиночестве и думается лучше.

Девять утра. Я бегу по Бруклинскому мосту. В воскресную рань туристов здесь кот наплакал. Никто не путается под ногами, и лишь велосипедисты да такие же любители пробежек, как я, изредка проносятся мимо. Я высоко поднимаю голову, распрямляю плечи, прислушиваюсь к биению сердца. Чувствую, что начинаю задыхаться. Я уже давненько не бегала в такую даль, и легкие горят, разрываясь от непосильной нагрузки.

Само здание я, конечно, не видела, но предполагаю, что оно расположено недалеко от воды – возможно, рядом с Плимут-стрит. Я спускаюсь с моста, перехожу на шаг и по Вашингтон-стрит бреду к реке. Пригревающее солнце разгоняет утреннюю дымку, и на гладкой поверхности воды вспыхивают солнечные блики. Я стягиваю свитер и повязываю его вокруг пояса.

Когда-то в Дамбо была паромная переправа, и промышленный душок так до конца и не выветрился из этого района, где величественные пакгаузы стоят бок о бок с дорогущими торговыми лавками и жилыми домами из стекла и бетона. Я перевожу дыхание и понимаю, что совершенно не подготовилась к поискам. Я могла бы поискать в интернете подходящие под описания дома, составить таблицу, проанализировать ее. И о чем я только думала?

Перед входом в парк Бруклин-Бридж я останавливаюсь и пристально разглядываю кирпичный, занимающий целый квартал дом с застекленными верандами. Нет, не он.

Вытаскиваю телефон. Я этот лофт купила (куплю)? Согласна, я зарабатываю неплохие деньги – настолько неплохие, что большинство моих ровесников о подобных доходах и не мечтают, – но спустить два миллиона долларов на однокомнатный лофт? Это даже мне не по карману. По крайней мере, в ближайшие полгода. Да и какой смысл мне его покупать? Мы живем в чудеснейшей квартире в Грамерси; там настолько просторно, что хватит места и для ребенка, задумай мы его завести. Зачем мне переселяться сюда?

Живот недовольно бурчит, и я поворачиваю на запад в надежде найти какое-нибудь местечко, где можно перехватить яблоко или крендель и хорошенько поразмышлять. Тащусь по Бридж-стрит и через пару кварталов натыкаюсь на кафешку «Мосток» с черным тентом у входа. Кафешка совсем крошечная – стойка, а над ней грифельная доска с меню. Перед стойкой маячат полицейский – отличительный знак того, что здесь варят превосходный кофе, – и молодая мать со спящим младенцем, беседующая на испанском с улыбчивой бариста. Заметив меня, они живо прощаются, и женщина толкает коляску к выходу. Я распахиваю перед ней дверь.