Черепашки-ниндзя в Греции - [11]

  Арес не любил, когда Зевс с ним говорил таким тоном. Он знал, что Афина Паллада была его любимицей, но ведь и он, Арес, тоже его сын, к которому он должен быть снисходительным.

- К чему так долго ждать?

- А к чему спешить? - вопросом на вопрос ответила богу войны Афина Паллада. - В таком деле нужно все хорошенько обдумать, а уж потом действовать.

- Ты права, дочь моя, - кивнул Зевс.

- Арес заблуждается, если думает, что все так просто. Ведь победа не всегда сопутствует тебе, Арес?

- Бог войны не должен быть сентиментальным, - нахмурил брови Арес, понимая, о чем ему намекает Афина Паллада.

  Он знал, что ему часто приходилось уступать на поле битвы воинственной дочери Зевса. Побеждала она его мудростью и спокойным сознанием силы. Нередко и смертные герои одерживали верх над Аресом, особенно, если им помогала Афина Паллада. Так поразил Ареса медным копьем герой Диомед под стенами Трои. Сама Афина направила удар. Далеко разнесся ужасный крик раненого бога. Вот и сейчас, вспоминая боль, Арес скривился, посылая злобные взгляды на Афину. Его крик тогда был таким громким, словно десять тысяч воинов вскрикнули сразу, вступая в яростную битву, так закричал от боли покрытый медными доспехами Арес. Вздрогнули в ужасе греки и троянцы, а неистовый Арес понесся, окутанный мрачным облаком, покрытый кро­вью, с жалобами на Афину к отцу своему Зевсу. Но Зевс не стал слушать его жалоб.

  Если даже жена Ареса, прекраснейшая из богинь Афродита, приходила на помощь своему мужу, когда он в пылу битвы встречался с Афиной, и тогда выходила победительницей любимая дочь громовержца Зевса. Во­ительница Афина одним ударом повергала на землю богиню любви Афродиту, которая затем со слезами возносилась на Олимп, а вслед за ней раздавался торже­ствующий смех и неслись насмешки Афины.

  Арес поэтому побоялся сейчас говорить колкости в ад­рес Афины, но где-то в глубине души затаил на нее злобу, выйти которой суждено было на поле битвы.

  При виде дочери Афины Паллады лицо Зевса за­метно менялось: величественную маску повелителя на время снимал он, оставаясь с ней с глазу на глаз, а вме­сто нее Афина видела мягкие черты лица, излучавшие доброту и отцовскую нежность. Но у дочери хватало ума не пользоваться благосклонностью отца Зевса, не раз­дражая тем самым остальных детей-богов громовержца. Лишь только Ареса переполняло чувство ревности.

- Так сколько нам придется ждать того момента, когда Зевс, наконец-то, прикажет начать войну? ­спросил Арес, нарушив тем самым возникшее молчание.

- Думаю, что скоро, - ответил Зевс, - мне никто не мешает прямо сегодня отправить дары из чаши зла на землю. Через пару дней я пошлю своего орла туда же, чтобы тот рассказал, какое действие оказало это на землян.

- А не лучше ли сразу опрокинуть всю чашу зла? - прищурив глаза, поинтересовался бог войны.

  Вопрос Ареса показался Афине дерзким, и она метнула на него косой взгляд, полный презрения.

- Но в чаше так много зла! - воскликнул Зевс.

- Тем лучше!

- Но ведь, покорив землян, нам придется управлять ими! А разве можно научить добру тех, в чьих сердцах живет зло? - все еще пытался вразумить Ареса Зевс.

- Когда земляне будут побеждены, могущественный Зевс опрокинет на землю чашу добра.

- Ну нельзя же одну крайность заменять другой! не удержалась Афина Паллада.

- А что, разве добро не победит зло?

- Может, на какое-то время и победит, но мои чаши будут пусты, и я не смогу их наполнить. А как в таком случае держать людей в повиновении?

- Я и Афина Паллада будем выступать в качестве карающей силы, а добром нечего людей баловать.

- Нет-нет, так не годится, - замахал руками Зевс,­ - ты слишком жесток, чтобы решать чьи-либо судьбы. Я больше не намерен вести этот разговор, все решено. Хочу лишь, чтобы вы были в курсе. Я позову вас, когда сочту нужным. А сейчас ступайте.

  Но Зевс недолго оставался один. Вскоре после того, как его покои покинули Арес и Афина Паллада, в дверь постучали.

- Войдите!

  Зевс был слегка удивлен, увидев перед собой Гер­меса.

- Что привело тебя ко мне, сын мой Гермес?

- Хотел я просить у могущественного Зевса разрешения... - Гермес запнулся.

- Разрешения?

- ...устроить пир богов.

- Пир богов? Я не ослышался?

- Да, пир.

- Но знаешь ли ты, что мои мысли заняты предстоя­щей войной?

- Я был в собрании богов, - решительно ответил Гермес.

- Но почему пир?

  В недоумении Зевс смотрел на Гермеса, надеясь услы­шать от него разумное объяснение.

- В собрании боги так и не пришли к единому мнению.

- Разве? Кто-то высказывался против решения Зевса?

- Каждый остался при своем мнении. Тогда я поду­мал, как объединить богов, ведь это сейчас так необхо­димо.

- Ты прав, - задумался Зевс.

- Я уже говорил со златокудрым Аполлоном.

- И что тебе сказал Аполлон?

- Он поддержал меня.

- Я вижу, твои старания направлены на благо Олимпа. Мы устроим пир богов, так тому и быть, пусть боги повеселятся перед началом военных действий. Мне и самому это не помешало бы.

  Как никогда Гермес был доволен, так как ему удалось убедить Зевса, что случалось крайне редко. В приподня­том настроении он вышел из покоев громовержца, и так случилось, что тут же столкнулся с Эридой, намере­вавшейся встретиться с Зевсом.