Черепашки-ниндзя и Дерево Познания - [4]
Колдун несколько раз бывал в городке друидов, в их местном храме, который он превратил теперь в мастерскую для своих роботов. Никогда раньше Колдун не видел такой безукоризненной отделки дерева, как в храме друидов. Все было идеально продумано и сливалось в единый ансамбль, стирая границу между фундаментом и полом, между опорными балками и стенами. Стены переходили в окна, окна — в стены. Лестницы не просто вели вниз: они словно струились окрашенными под дерево потоками. Что же касается искусственного освещения, то свет испускало само дерево.
Признав друидов примитивными, Колдун не мог не заметить, что, не умея обращаться с медью и железом, друиды владели способностью творить чудеса из дерева.
Между тем капсула-кабина скользила все выше.
Забросив трос еще и еще раз, Колдун заученными движениями собрал себе седло. Но сел в него не сразу. Ему нужна была небольшая передышка. Откинувшись в кабине, прикрыл глаза. Однако сквозь веки все равно проникало солнце, и он как бы видел и листья, и цветы, и ярко-голубые кусочки неба...
С расположенной выше ветви, слегка раскачиваясь в порывах утреннего ветра, свисал, точно серебристая лиана, трос. Ветвь находилась на высоте тысячи метров над поверхностью земли.
Тысяча метров! Колдуну не раз приходилось подниматься на высокие деревья, которые он выбирал себе в жертву, но все они по сравнению с этим казались пигмеями.
Колдун подтянул трос, закрепил на нем седло и дальше взбирался уже сам. Восторг новой победы всколыхнул кровь, умножил силы. Он поднимался неторопливо и уверенно, точно гигантский паук. Перебравшись на ветвь, посмотрел вверх.
До последнего разветвления оставалось каких-нибудь десять — двадцать метров. Нажав маленькие кнопки, он выпустил вмонтированные в подошвы ботинок стальные шипы и, распрямляясь, коснулся ладонями темно-серой коры. На этой высоте поверхность ствола была гладкой, как шея женщины. Колдун ступил на левую ногу — шипы глубоко вонзились в дерево. Перенес вес тела на эту ногу, сделал шаг правой. Шипы держали надежно. Он полез вверх.
Листва все больше напоминала зеленое облако — огромное зеленое облако, которое скрывало почти весь городок друидов.
Из-за его кружевных краев были видны только самые дальние домики, а за ними безуспешно катилось к горизонту золотое море полей. Когда Колдун поднес ладонь к глазам, на его указательном пальце была кровь. Сперва он решил, что поранился, но, когда стер кровь, на руке не оказалось ни малейшего пореза, ни царапины. Нахмурился. Быть может, он поранил себе ногу? Наклонился и увидел окровавленную подошву ботинка. Кровь каплями стекала с шипов. Наклонился еще ниже и явственно различил кровавый след, оставленный шипами на гладкой серой поверхности ствола. Наконец он понял, в чем дело: кровь была не его. Это была кровь дерева.
Искрилась на солнце дрожащая от ветра листва, и лениво раскачивался из стороны в сторону ствол. Из стороны в сторону, из стороны, в сторону...
Сок!
Колдуну уже начало было казаться, что этому слову никогда не отстоять своих прав, что его сознанием навеки завладел этот вводящий в заблуждение синоним — кровь...
Сок...
Сколько убийств и кровавых преступлений совершил Колдун, вряд ли он сам помнил.
Сок...
Ему совсем не обязательно быть прозрачным. При наличии соответствующих пигментов он мог приобрести любой цвет. Пурпурный. Зеленый. Коричневый. Красный. Кроваво-красный.
«Послушай»,— сказал себе Колдун,— до этого ты взбирался на сотни деревьев и ни на одном из них не видел дриады. Ты убивал их только внизу... Что же случилось? Что?» Он с трудом перевел взгляд ближе к основанию ветви, куда был нацелен его лазерный резак, и заставил себя нажать кнопку. Дерево рассекла узкая щель. Колдун впервые почувствовал почти физическую боль... Он включил передатчик:
— Подъем!
Струной зазвенел натянувшийся трос, вздохнула ветвь. Он углубил разрез.
— Подъем,— повторил он.
На этот раз ветвь приподнялась уже заметно. И вскоре отделилась от ствола.
— Принимать! — скомандовал Колдун.
— Слушаюсь,— ответил из передатчика металлический голос.
«Я уничтожу эту дриаду вместе с деревом!» — мысленно произнес Колдун.
Он срезал ветвь за ветвью, внимательно осматривая каждую, но дриады нигде не было. Заметил, что у него снова дрожат руки, а оглянувшись на ствол, увидел такое, от чего они задрожали еще сильнее. Луч на какое-то время заморозил поверхность среза, но сейчас, когда на срез упало солнце, из раны начала сочиться кровь...
Нет, не кровь. Сок. Красный сок! Колдун впервые в жизни не мог понять, что с ним происходит...
Вдруг он услышал из передатчика обеспокоенный голос робота:
— Вы поранились, Высочайший?
— Нет,— ответил Колдун,— это сок дерева. Он похож на кровь.
Потом внизу отвалилась очередная ветвь, и Колдун снова увидел «кровь», сочившуюся из новой раны, и ему снова стало плохо, но не так плохо, как прежде. Он уже начал привыкать.
До захода солнца ему удалось срезать восемь ветвей.
Когда наступила ночь, из приемника раздался голос:
— Высочайший намерен провести ночь внизу или вверху?
— Здесь.
— Я пришлю вам ужин.
