- Ты что делаешь? - спросила, заглянув в комнату, Леда.
- Мы играем. Ты знаешь, как хорошо с ней играть! Я назвал ее Черепаха!
- Конечно. Черепаха с большой буквы. Ведь это, может быть, последняя из черепах. Поиграешь, посмотри цветные картины. Я задержусь: сегодня мы едем к Дальним холмам.
Вечером пришел отец.
- О, черепаха! - сказал он. Он присел над ящиком и с усталым любопытством долго смотрел в огромные, увеличенные выпуклой прозрачной броней оранжевые глаза. Они медленно перемещались, плавали, как пузыри желтого воздуха, и равнодушно смотрели на человека.
- А где Леда? - спросил отец.
- Она уехала. Леда вернулась уже после того, как отец ушел, и стала расспрашивать, что Толик делал без нее, но говорила только о черепахе.
- Ее надо вынести за дверь. Здесь чересчур много воздуха и очень тепло, сказала она.
- Хорошо, я вынесу, - согласился Толик. - А где она будет жить в Городе?
- В Городе? Ее придется оставить здесь. Толик почувствовал, как теплеет у него в глазах и как чья-то мягкая рука сжимает ему горло.
- Как оставить?
- Очень просто. Ты ведь не хочешь, чтобы она погибла? Увезенные отсюда, они быстро погибают. Это пишется во всех книгах. Можешь спросить у отца.
Леда впервые за вечер произнесла слово "отец".
Толик заплакал. Он плакал потому, что все, что так чудесно устроилось, что изменило жизнь и сделало ее непохожей на то, что было, когда он был просто один, совсем один, рушилось.
Он наклонился над ящиком и осторожно погладил холодное блестящее тело, совершенное и замкнутое в себе. Легкое покалывание пронзило ею пальцы и заставило сердце биться быстрее.
Черепаха перестала ползать по дну и лежала посреди ящика, собранная в правильную полусферу.
- Мы уезжаем завтра. Время не изменили. Сегодня последний день, - сказала Леда.
Они сидели в креслах друг против друга, и Толик подумал, что у Леды сильнее обычного горят глаза и нахмурен лоб.
- Сколько мы жили здесь, в горах? - спросил он.
- Пять лет. Два года, когда ты был маленький, ты жил без меня дома.
- Леда, - Толик пересел на ковер к ногам Леды и, тронув ее руку, спросил: - Расскажи о Земле. Ведь люди прилетели оттуда?
Леда кивнула.
- Говорят, там сколько угодно воздуха, много света и повсюду растет трава. Да?
- Да, зеленая трава и над ней высокое небо. И воздух, воздух... Много воздуха. Здесь, у нас в горах, его почти нет, а в Городе его много, но он пахнет маслом и электричеством. На Земле не нужно никаких костюмов, выходишь в одной рубашке и бежишь навстречу ветру. Один, совсем один, а кругом трава, зеленая трава без края...
- Ты никогда не рассказывала мне про Землю. Расскажи чтонибудь еще про траву.
- Что? Я сама знаю о ней так мало, только из книг да из фильмов. Она зеленая и похожа на полоски бумаги. Если много таких полосок приклеить к полу и хорошенько взъерошить, получится трава... Ты меня понял? Черепаху придется оставить здесь.
- Да.
- И не сердись. Я понимаю: за три года это твой первый друг. Вы бы так славно играли с ней.
- А звери? На Земле много зверей? Леда поежилась, короткие волосы, кольнув, больно коснулись плеч.
- Да, очень много. Когда-то с Земли их привезли и сюда, но они все погибли. Остались те, кого выпустили в море. Их называют рыбами и дельфинами, но это уже не дельфины и не рыбы, настоящие рыбы и дельфины другие. Что-то произошло с ними, они изменились за каких-то триста-четыреста лет. И черепахи. Они выжили, но кто бы мог подумать, в какие странные существа превратились они! Только мы не изменились - люди... Хотя кто знает: вот теперь мы все заболели тоской по Земле. Не спрашивай меня больше о ней. С тех пор как я родилась, как помню себя, я все время думаю о Земле...
Когда Леда проснулась, на часах еще не было пяти. За выпуклым стеклом по-прежнему дрожала лиловая чернота.
Она оделась и по бесшумным ворсистым дорожкам прошла к выходной шахте. Медленно повернулся на оси массивный люк. Леда вышла из дома.
У ее ног начинались и убегали вдаль пробитые человеческими подошвами тропинки. Дымилась ночная долина. Черные зубцы холмов наступали на станцию.
Леда подняла лицо кверху. Прямо над ней, круто выгибаясь, уходило вверх покрытое геральдическими созвездиями небо.
- Прощайте, звезды!
Край неба начал светлеть. Восход разгорался над холмами. Пожар метался по камням. Зеленая тень станции кружила по долине. Небо дрогнуло. Из-за горизонта вырвался изумрудный луч и расколол долину на две неравные части.
Звезды исчезли. Зеленая в дымных полосах Цита стремительно поднялась над планетой.
Внутри станции послышался ноющий звук мотора: просыпались люди.
Начиналось последнее утро. Леда постояла, тряхнула головой, задела волосами стекло шлема и, повернувшись, шагнула внутрь дома.
Последний день...
