Череп мутанта - [12]

– Что это? – тревожным шепотом спросил дядя Сережа.

Я набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул и только потом объяснил, что это. Многословно, подробно, в деталях и красках, со всякими эпитетами. Святые мутанты, я, кажется, объяснял минут пять и ни разу не повторился.

– Ты б не так шибко ругался, что ли… – протянул родич слегка растерянно. – По-человечески разве сказать не можешь?

– По-человечески… по-человечески этого и не скажешь. Это, дядя Сережа, Зона.

Зона глядела на меня из темноты подземелий. Зона дышала на меня, я чувствовал ее дух, это она заставляла меня нервничать, я ощущал ее не зрением и не слухом, а тем самым шестым чувством, которое отличает сталкера от приличного человека. Чем ниже и дальше мы забирались в ремжелдоровские бомбоубежища, тем сильнее делалось чувство Зоны.

И что теперь делать? На выходе – вооруженные бандиты, а где-то впереди… Что там? Возможно, пленники, а может быть, и разгадка всех секретов этого подземелья. Меня очень вдохновляла беспечность, с какой держались бандюки – будто не из Зоны выходят на поверхность. Может, там ничего опасного?

Не раздумывая больше, я двинул по галерее. Осторожненько, стараясь не наступить на кости, в живописном беспорядке разбросанные по полу. Так, наверное, Робинзон Крузо шагал по берегу, на котором пировали людоеды. Он знал о существовании дикарей теоретически и вдруг столкнулся со следами их присутствия там, где никак не ожидал. Вот и я так же – много чего знаю о Зоне, но совсем не ожидал наткнуться на ее приметы в бомбоубежище под мирным Кольчевском… А уж какие мысли ворочались в голове дяди – не берусь судить. Я велел ему держаться позади и не делать резких движений.

Коридор, по которому мы шагали, был довольно узкий, вправо и влево от него уходили ответвления. Путь скупо освещали редкие лампы, боковые проходы были погружены в темноту. Сделав дяде знак оставаться на месте, я на пробу сунулся в один. Сделал несколько шагов и замер в кромешной темноте. Впереди что-то смещалось и ворочалось, я различал живое дыхание, сопение довольно крупного существа, иногда – металлическое звяканье. Почему-то в голове возникла картина зоопарка – звери за решетками и стальными сетками…

– Сынок! – тихо позвал дядя. – Ты слышишь? Говорят впереди.

Я вернулся в центральный проход и прислушался. Вроде бы в самом деле различаю мужской голос. Мы с удвоенной осторожностью пошли по коридору. На самом деле отмахали-то совсем немного, метров двадцать с небольшим, но в подобных местах волнение может сыграть шутку с чувствами – мне уже начало казаться, что я иду по бесконечно длинному туннелю… Тишина здесь не была абсолютной – какие-то шорохи, скрипы и постукивания доносились из боковых проходов, и голоса впереди становились все отчетливее. А на полу то и дело попадались кости, приходилось шагать осторожно, чтоб не наступить, не наделать шума.

Наконец мы достигли ответвления, теперь стало понятно, что говорят справа. Это ответвление, в отличие от прежних, не было погружено в темноту – по стенам ползали отблески, будто в глубине прохода стоит человек с фонарем и медленно двигает им.

– Все, Хурылев, ты зарвался, – с одышкой сипел знакомый голос, – меня будут искать и найдут.

– Не найдут, – гудел со странными интонациями другой мужчина; он растягивал гласные, будто разговаривал с ленцой, неохотно. – До сих пор никого не нашли, сколько вас здесь уже побывало.

– Те пропали как бы случайно – солдатики в самоволке, строители и вовсе на птичьих правах были, – с назойливой настойчивостью зудел одышливый, – а я здесь ради тебя. Делай выводы. Ну, Хурылев, я знаю, тебе трудно думать, у тебя вдалеке от Зоны ломка, но ты уж напрягись, сделай выводы наконец! Меня будут искать не вслепую, а именно здесь. Понимаешь? Именно на Ремжелдоре.

– Пусть ищут, – упрямо пробурчал низкий голос. – А если найдут… ну что же, тем быстрей все произойдет. Бабах – и всё…

– Хурылев, одумайся! – Сиплый заговорил мягче. – Здесь же люди… и потом, ты погубишь своих зверушек…

– Сам первым сдохнешь! – вклинился третий голос, молодой, с плаксивыми интонациями. – И нам кранты, и ты не уйдешь! Давай лучше по-хорошему!

– Хурылев, я не блефую, – перебил сиплый, – меня будут искать, последний раз повторяю. Ты же видел мои документы. Ну подумай, что ли? Пойми, я здесь не случайно!

– Вот и расскажи мне, что искал, – оживился Хурылев. – Давай, давай. Расскажи, тогда я решу.

Собеседники играли в непонятную мне игру – похоже, оба трусили и оба запугивали друг друга, но козыри-то были на руках у ремжелдоровского хозяина, во всяком случае сейчас. Что там у сиплого в рукаве, какие джокеры?

Пока они пререкались, я осторожно крался, прижимаясь к стене, – медленно, по полшага. ПМ, отобранный у охранника, держал наготове.

– Ты допрыгался, Хурылев. Ну хорошо, давай рассудим спокойно. Люди пропали? Пропали. Я – не солдатики и не бригада шабашников…

– Ты только о них знаешь, – Хурылев заговорил чуть быстрее, – а здесь много народу… побывало. Значит, ты плохо осведомлен. Говори дальше.

– Дальше грузы. Мы проследили, что поступает на Ремжелдор. Левые накладные, мнимый порожняк – все сходится здесь.