Черемош (сборник) - [23]
И хотя многое в доме Полины было в диковину, но он чуял нутром – здесь надежно, так сказать, в шпунт. У Сашки с малолетства шумная анкета, вспоминать нечего, один грохот.
А тут – покой. Жаль, кореша не могут порадоваться его удаче. Какой смысл приглашать на веселье всухомятку…
К хорошему привыкаешь легко. А как привыкнуть к плохому? К примеру, к празднику без стакана? Или – к воскресенью без компашки? Чувствуешь себя отсохлой веткой. Вроде не инвалид, но уже, похоже, сдали в утиль. Даже деревья пить просят. А Долинский еще не мебель. У него тоже бывают приливы, отливы. Плохо или хорошо – на каких весах мерять? Это не дело ума – это как душа решит…
Раз в месяц, а иногда чаще Долинский уходил в рейс, на два-три дня. Возвращался изморенный донельзя. Отлеживался, глотал аспирин. Он привозил черноту под глазами и дурные запахи. Полина понимала: так пахнет дальняя дорога. Она замачивала, отстирывала белье и, опережая просьбу, готовила его любимое огненное харчо.
В гараже знали: не было никакого рейса. На пустой вопрос: «Где Долинский?» – не отводя взгляда, пожимали плечами. Кому надо, тот в курсе: Сашки нет, значит, опять загудел с давними друганами. Компания там пропойная, босота, лакают по-черному на потайной хате.
Но встревать в личное дело не принято у шоферни. Только кто-нибудь из хлопцев вздохнет и бросит безадресно:
– Дурыло чокнутый.
И другой отзовется в пространство:
– Точно. Загнется, конопатый…
И начальство на финты Долинского вполглаза смотрит: три дня прогула – не полмесяца. Зато план дает, аморалка не числится, менты не тревожат, стало быть, тема закрыта. А прочие закидоны – это нехай врачи себе затылки почесывают…
На улице ветер гнал оледенелые дробинки. Ожидая троллейбус, люди жались под навесом остановки, прятали лица в воротники, утаптывали под собой и без того прибитый снег.
Тикану сегодня повезло: не выезжал в шаленную погоду на трассу. Весь световой день профилактикой чумазался. Не успел закончить, глянь – уже темнота. Вернулся домой вовремя, пунцовый с мороза, в глазах тревога: как Сашка, оклемался?
Стефка утешила:
– Куда вы денетесь…
Стол был накрыт на зависть врагам и соседям. Тикан любил этот час, когда вид харчей щекотит горло, а тарелка с ложкой-вилкой по бокам терпеливо ждут хозяина. Любая Cтефкина стряпня Тикану в удовольствие, не променяет на самый дорогой ресторан. Дома берешь в рот маринованный грибочек, скажем, моховик, – его и глотать жалко. Или квашеная капуста: ее не только хрумкать, дышать над ней – радость. А моченые яблоки, белый налив – они… за весь мир поручиться трудно, но в нашем полушарии – таких нет.
Стефка расщедрилась, выставила по бутылке пива, незаметно указала на Сашку: ему больше нельзя. Долинский, в хозяйской футболке и безрукавке, будто пес-нашкода, глядел из-под бровей, вяло ковырялся вилкой в салате. Слегка ожил, когда Стефка подала дымящий рассольник, попросил перца.
За чаем Тикан не выдержал, ожидал услышать смешное:
– Ну давай, колись: от кого драпал?
– Я? – удивился Сашка. – Ни от кого.
Долинский говорил нехотя, с передышкой, раз от раза покашливая в кулак. Не было ничего смешного. Собрались. Набрались. Как обычно. Все свои. Вечером потянуло на улицу, подышать морозом. В куртке, в шапке, всё чин чином. Никого не трогал. Кажется, в парке прилег, отдохнуть. Какие-то пацаны подсели, «дядей» называли. Потом, помнит, со скамьи свалился. Это, наверно, и спасло. Задубел насквозь. Ни ботинок, ни шапки, ни штанов. Кальсоны, правда, оставили… Отдохнул, называется…
– Не помню, как сюда попал. Ноги сами…
– Документы были? – озаботился Тикан.
– Не, дома затырил.
– А деньги?
Долинский поднял припухлые глаза, голос еще не оттаял, хриплый:
– Они, падлы позорные, кинули меня подыхать, а ты о деньгах…
– Сашка, не тушуйся, кости целы – мясо будет. Помнишь, ты пел: все пройдет… как с белых яблонь… Стеф, что проходит с яблонь?
– Дым.
– Точно, дым… Сашка, всё – дым. Прошло, и – нету. Забудь! Завтра на таксо доставим в целости домой – шито-крыто, полный хоккей!
– Ты, Петро, всегда умный, но не в субботу. Стефа, где ты такого выкопала?… Таксо… хоккей…
– А чё? – удивился Петро.
– Через плечо! Сам реши: могу я появиться дома в твоих тапках? Без одежды, а? Полина в настоящей жизни – хуже дитя, всему верит… Чего лыбишься? Даже она размотает про мои отлучки… Тогда, брат, конец. Собирай манатки – катись…
Тикан запальчиво отмахнулся на эти лишние слова:
– Да мы тебе десяток Полин найдем. Об чем речь?! Такие девки есть… – и запнулся на Стефкином взгляде. – Я говорю, вообще, есть они, если поискать…
– Совсем зашился, Петро, – лениво пробормотал Сашка. – Девки – это для перепихона, а в доме человек нужен.
– А девка – что, не божья тварь?
– Божья. В тебе адвокат пропадает. И я божья тварь, а из чертополоха не вылезаю. Почему так? Почему всю дорогу пеньки? Вот у Полины дом без колючек. Нет крутого спуска. Надежно, легко. Понятно?
Тикан покачал кудряшками:
– Не очень.
– Мы с тобой, Петро, всю жизнь ездим в общем вагоне, с мешочниками, в тесноте, вонь стоит. А можно – в мягком, с красной дорожкой в коридоре. Ясно?
– Вот, Стеф, дожили: ему красной дорожки не хвата…
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.