Черемош (сборник) - [16]
Вон, на придорожной полосе мужик в тельняшке косит рослую траву. Шаг за шагом, мерно, в охотку, – загляденье. Помню, пацаном брали меня на косьбу. У деда коса под травой шипела. Больше всего хотел тогда косить и сапоги тачать. В ту пору все село, считай, босоногое было.
Конечно, кто с малолетства только асфальт нюхал, ему потеха: махай, дядя, старайся, стряхивай пот. Другие, мол, в космос пуляют, а ты, чурка, косой бжикаешь…
Кому – смехи, а мне на того мужика смотреть отрадно. Должно быть, в этих краях родники целебные или почва влияет, и не родятся здесь олухи да злыдни. Жаль, нет остановки – проверить.
Мы по шпалам – вперед да вперед…
И самолетом летать – не то. Все втихомолку ждут – прилетим или навернемся. Вниз глянешь – жуть, себя жалко. С такой верхотуры ахнуть – фотокарточку не соберут.
А в поезде живешь на полную катушку: и постель тебе, и радио, и пивко разносят, и в подкидного сыграешь.
Климат особый в вагоне есть, каждый сочувствия ищет. Смотришь – бабенка у окна скучает. Будто невзначай вопрос пустяшный бросишь, тары-бары-растабары – и у тебя ее адресок.
Уж не говорю, что все новости без газет узнаешь. Порой, последнее вранье – глядишь, и правдой обернется. Дым в карман не спрятать…
В тот раз только и разговоров, что скоро деньги менять будут. Народ, понятно, бросается всякого товару накупать, самого завалящего, без надобности в хозяйстве, лишь бы бумажки зазря не пропали. В той реформе, при Никите, деньги трудно считать было. Обменяли – считать нечего. Так что научены.
Слышу, про урожай заговорили – тоже веселая статья. Бабка у окна все журится: чего они, бедолаги, здешние, едят?
– У нас, – говорит, – на Винничине, за одним полем еще поле начинается, а здесь – другие сутки еду – луга да леса…
– Не тушуйся, бабуся, – утешает парень рядом. – Они тут дармовой самогон гонят.
– Из чего?
– Из дерева. Наука дошла.
– Дуришь, поди, старую.
– Бабуся, рецепт конкретный: из куба леса двадцать пять литров выходит. Пятьдесят банок первача.
– Ой ли? Лес-то, видать, сырой.
– Наоборот. Наукой доказано: сухой – больше литража дает.
– Сынок, будь ласков, поделись! Зять у меня, сам понимаешь…
– Слушай сюда: берешь куб леса, распустишь на доски… На пилораме…
– Чего?
– Доски загонишь и купишь зятю водяру.
Бабка рот закрыть забыла, думает.
Так всю дорогу – байки, трепотня.
Отмечаться в вагон-ресторан ходили. Правда, была у меня в чемодане бутылка коньяка, но не трогал. Перед отъездом Шевцов принес.
– Передай, – говорит, – если потребуется.
– Там, парень, таким пустяком не обойдешься.
А на Ване хоть кол теши, бормочет: коньяк-то армянский, попробуй достань… Ладно, думаю, чего спорить – знаю ведь, с кем связался…
3
Так и доставил коньячок в целости. Чемодан у приятеля в прихожей поставил. Дома только дочка его была, школьница.
– Папа, – говорит, – скоро придет. Вы посидите, дядя Вася, я к подружке сбегаю за уроками.
Делать нечего, жду кореша.
Квартира у него новая, кооператив, есть где разгуляться. Тюль на окнах. Мебель чешская. В буфете за стеклом – рюмки разные блестят, ножки у них, как соломинки, в руки взять боязно. Я до такой посуды не больно охоч. Стакан надежней, и размер другой. Может, только для форса…
Покрутился я по квартире, кухню проведал, ванную тоже. Тут мне мысля: чего, думаю, впустую время терять, устрою банный день. С дороги не грех бы помылиться.
Но ванна зачем-то фанерой накрыта, без зазора. Поднял фанеру, смотрю, в самой ванне воды полно. Должно быть, запас держат для разной нужды. Нам не в новину – и в нашем городе эта катавасия: дают воду утром и вечером, а весь день из крана один воздух свищет. Видать, здесь та же система.
Кран проверил – напор нормальный, скупаться можно.
Выпустил из ванны застойную воду – всю до последней капли. Под горячий душ пристроился. В дороге меня сквозняк пробрал, нос заложило. Решил, хворь кипятком гнать. Попарился, как рак вареный.
Потом, понятно, затычку на место и опять полную ванну набурил, про запас. Фанерой накрыл, как было.
Наконец, хозяин явился. Рад, с порога на весь дом шумит:
– Васята-а-а! Вот это гость, едят тебя блохи!..
Обнялись, похлопали друг дружку, за жизнь спрашиваю.
– Жизнь стала лучше, но – короче, шея – длиннее, но тоньше!
Смеется – у самого загривок, что у борова.
Не успел разговор настроиться как следует, а он торопит:
– Пока моей благоверной нет, давай сообразим по чарке.
Подумал: без хозяйки пировать – плохая примета, не любят бабы эту самодеятельность. Но ему виднее. С другой стороны, спрашивается, чего тянуть: как-никак, друг приехал, не ханыга. Не каждый день встречаемся, да и про Шевцова вспомним заодно.
Увидел кореш мой коньяк, смехом зашелся.
– Ух ты! Целую поллитру приволок? – хрипит, по ляжкам себя колотит.
Невдомек, что за причуда его веселит, но виду не подаю, тоже дуриком лыблюсь.
Кончил он щеками трясти, отдышался.
– Не в обиду, Вася, но мне твой бутылек, как мерину – кобыла. Капля в море. Понял – нет? Пошли, ты свой человек… Пошли.
И тащит меня в ванную.
– Что это, как думаешь?
– Ванна, – отвечаю, – чтоб мыться.
Снял он фанеру.
– Верно, Василий, мыслишь. Правильной дорогой, товарищ! А это что, по-твоему?
Контрастный душ из слез от смеха и сострадания. В этой книге рассуждения о мироустройстве, людях и Золотом теленке. Зарабатывание денег экзотическим способом, приспосабливаясь к современным реалиям. Вряд ли за эти приключения можно определить в тюрьму. Да и в Сибирь, наверное, не сослать. Автор же и так в Иркутске — столице Восточной Сибири. Изучай историю эпохи по судьбам людей.
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
Книга известного политика и дипломата Ю.А. Квицинского продолжает тему предательства, начатую в предыдущих произведениях: "Время и случай", "Иуды". Книга написана в жанре политического романа, герой которого - известный политический деятель, находясь в высших эшелонах власти, участвует в развале Советского Союза, предав свою страну, свой народ.
Книга построена на воспоминаниях свидетелей и непосредственных участников борьбы белорусского народа за освобождение от немецко-фашистских захватчиков. Передает не только фактуру всего, что происходило шестьдесят лет назад на нашей земле, но и настроения, чувства и мысли свидетелей и непосредственных участников борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, борьбы за освобождение родной земли от иностранного порабощения, за будущее детей, внуков и следующих за ними поколений нашего народа.
Вы верите в судьбу? Говорят, что судьба — это череда случайностей. Его зовут Женя. Он мечтает стать писателем, но понятия не имеет, о чем может быть его роман. Ее зовут Майя, и она все еще не понимает, чего хочет от жизни, но именно ей суждено стать героиней Жениной книги. Кто она такая? Это главная загадка, которую придется разгадать юному писателю. Невозможная девушка? Вольная птица? Простая сумасшедшая?
Действие романа «Дети Розы» известной английской писательницы, поэтессы, переводчицы русской поэзии Элейн Файнстайн происходит в 1970 году. Но героям романа, Алексу Мендесу и его бывшей жене Ляльке, бежавшим из Польши, не дает покоя память о Холокосте. Алекс хочет понять природу зла и читает Маймонида. Лялька запрещает себе вспоминать о Холокосте. Меж тем в жизнь Алекса вторгаются английские аристократы: Ли Уолш и ее любовник Джо Лейси. Для них, детей молодежной революции 1968, Холокост ничего не значит, их волнует лишь положение стран третьего мира и борьба с буржуазией.