Чердаклы - [28]
Он умел отбрасывать все несущественное. Он построил грандиозный виадук от Самары почти до самой волжской резиденции. Поперек этой так называемой кругосветки, где великая река делает загогулину, почти встречаясь сама с собой в районе Переволок. Да и село-то названо так потому, что когда-то, срезая путь, стеньки разины перетаскивали свои челны через эту перемычку. Волокли посуху, подкладывая под лодки скаты…
Сотни миллиардов! Почти триллион! Ради чего?! Он говорил об этом с удовольствием на утренней пресс-конференции. Мы создаем транспортный коридор. Шестиполосный виадук – золотое звено межконтинентальной трассы Восток – Запад; ровная как стеклышко дорога идет от самой границы Казахстана до Кенигсберга, ни одного пересечения, ни одного перекрестка, только развязки. Новый великий Шелковый путь. Тут применялись самые современные технологии, в том числе и космические, установлено большое количество датчиков. Состояние виадука постоянно контролируется спутниковыми системами в режиме реального времени, ежесекундно. Надеюсь, что все там будет функционировать так, как задумывалось разработчиками. И этот дворец! Аэродром! Ничего подобного мир еще не видел… Саммит посвящен теме продовольственной безопасности. Проще говоря, не прекращающемуся голоду. На Земле почти миллиард недоедающих…
Вопросов ему почти не задавали. Этих людей он знал – президентский пул – что с них возьмешь.
…День продолжился скверно. Надо бы запомнить – 4 августа. И самое неприятное случилось буквально сразу после пресс-конференции. Виадук… что-то там обвалилось и кого-то придавило… как всегда… Буту хотелось перегрызть горло помощнику, который об этом докладывал, но он промолчал, кивнул лишь сдержанно. Чертово ворье! Пересажать всех. А с кем останешься? Всех не пересажаешь. Если только Гучкова – это ведь тоже теперь его бизнес. Понабрал на стройку китайцев вперемешку с какими-то ваххабитами; слава Аллаху – не взорвали пока…
Потом явился этот… распорядитель, ни шагу теперь без него – с улыбчивой мордой спросил: как вы относитесь, Григорий Иванович, к яйцам-бенедиктинам?.. Что там еще? – спросил Бут, скрывая раздражение. Распорядитель на радостях выдал полный доклад.
Основное меню, в том числе для первых лиц, – традиционное, наше, природное, русско-славянское, с вкраплениями французского. Яркой нотой звучат оладьи из говяжьих мозгов и блины с налимьей печенкой, драники, а также изобилие красной икры. Поскольку предполагается, что гости будут активно работать и общаться не менее двенадцати часов в сутки, упор сделан на тонизирующие напитки, всякого рода взвары.
Обед будет состоять почти целиком из блюд повседневной русской кухни: щи тамбовские, ботвинья, котлеты из дупелей, ягненок, рыба белая, красная, черная. Не обойдется без деликатесов, как-то: супа из моркови с кумином и соленым творогом. В меню также фарфалле из сыра в дольке свежего инжира под мармеладом из красного терпкого вина. Козий сыр манчего с вяленым инжиром и сашими из красного тунца на глазури из темного базилика прекрасно идут как фуршетные закуски. На ужин – раковые шейки, морские гребешки, паровой судак. Вода исключительно привозная, местная непригодна для употребления внутрь. Бут только кивает, не выдавая ни жестом, ни мимикой своего отношения к кухонным подробностям…
Все-таки не удержался – позвонил Гучкову, хотя понимал, что не надо бы этого делать. И сразу выкрикнул нервно: не хочу с тобой больше!.. Чуть не слетело с языка: водиться… Отшвырнул дурочку и долго не мог справиться с детской обидой, которая кипела в нем, к горлу подкатил комок, и он чуть не захлюпал носом. Что же это со мной происходит? В голове назойливо пульсировало: а чего он…
Во время обеда случился конфуз. Когда он явился в ресторан, перед этим посвятив двадцать минут аутотерапии и приготовив открытую улыбку для всех и особенно для Анабель, президенты и премьеры за стол еще не садились, бродили вокруг, разбившись на пары, и на еду не смотрели. Бут шагнул к своему креслу, предполагая бодро произнести что-то вроде: ну, что ж, приступим!.. И тут его глаза выхватили странное, несуразное, неприемлемое. На столе стояли пластиковые бутылки с Фантой и Спрайтом, а на тарелках лежали завернутые в серую оберточную бумагу гамбургеры! Что-то совершенно непотребное!!!
Он чувствует удушье. Быстрым шагом выходит из обеденного зала. Навстречу ему бежит распорядитель. Проскакивает мимо, через дверь, туда, к столу, и тут же выскакивает назад. Его трясет. Заикаясь, глядя куда-то мимо Бута, начинает лепетать какую-то чушь. А за спиной Бута очень громко – похоже, это Ибрагим Абосяко, президент Южно-Европейского Союза. Очень темпераментный господин. Он смуглый, почти черный, как будто только что вынут из прожарочной камеры. Он кричит, размахивая перед Анабель руками: мы – Европа, Анабель! Ев-ро-па!..
Распорядитель исчезает, и никто никогда больше его не видит. Куда он девался, неизвестно, может, застрелился, кто его знает. Тут же вместо него появился кто-то другой. Со стола быстро все смахивают и накрывают по новой. Никаких бенедиктинов – салаты, морепродукты, белое вино. Но до ушей Бута во время обеда нескончаемо доносится веселенькая музыка, идиотские какие-то песенки без слов, будто он попал-таки в Макдоналдс…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.