Чердак дядюшки Франсуа - [83]

В 1815 году во Франции вторично произошла Реставрация. 6 июля Париж был снова занят союзниками, а 8 июля в столицу вернулся Людовик XVIII. Однако в стране, как тогда говорили, всё «настолько было пропитано революцией», что Бурбоны были вынуждены пойти на известные уступки. Как и в 1814 году, была снова подтверждена конституционная Хартия. Согласно этой Хартии во Франции восстанавливалась не прежняя, неограниченная, феодально-абсолютистская монархия, а монархия конституционная, с представительными учреждениями. Создавалось две палаты — верхняя, или палата пэров, члены которой назначались королём, и нижняя, палата депутатов, избираемая населением. Правда, избирательное право было до крайности ограничено. На всю 30-миллионную Францию насчитывалось всего 90–100 тысяч избирателей, а право быть избранным депутатом имели всего лишь 18–20 тысяч человек.

Хартия, хотя и с ограничениями, признавала целый ряд свобод, в том числе и свободу печати. По словам В. И. Ленина, Хартия означала шаг вперёд к превращению французской дворянской монархии в монархию буржуазную.

Но останутся ли Бурбоны верны этой Хартии или дворянство и высшее духовенство постепенно её ликвидируют и вернутся к общественным порядкам, существовавшим до 1789 года?

Именно этот вопрос решался на протяжении пятнадцати лет, с 1815 до 1830 года. Он-то и волнует постоянно героев повести, собирающихся на чердаке дядюшки Франсуа.

В 1815 году во Франции прошли выборы. Они происходили под впечатлением «ста дней», поражения под Ватерлоо и принесли с собой крайне реакционный сдвиг в политике. В числе 388 депутатов так называемой «бесподобной палаты» было 225 дворян, и притом наиболее консервативно настроенных. Они требовали решительной расправы с деятелями революции. И действительно, в стране шли преследования и судебные процессы.

Палата приняла закон, по которому все «мятежные» призывы, выступления в печати, а также вывешивание трёхцветного знамени карались смертью. Депутаты отстаивали совершенно определённую социальную программу: вернуть все классы общества в то положение, в котором они находились до революции.

Но такой крутой, открытый контрреволюционный курс угрожал новым взрывом в стране. По настоянию союзников решено было придерживаться более умеренной политики, и «бесподобная палата» 5 сентября 1816 года была распущена.

Но крайние монархисты — так называемые ультрароялисты (о них говорили, что они более крайние монархисты, чем сам король) — были недовольны этой умеренной политикой. Они добились смещения правительства, пытавшегося заручиться поддержкой буржуазных либералов — сторонников Хартии.

В стране сложилась в это время тайная организация так называемых карбонариев, которую возглавляли видные буржуазные деятели, в том числе Лафайет, в 1789–1791 годах командовавший парижской Национальной гвардией. Но карбонарии были слишком замкнутой организацией, не связанной с народными массами, и правительству удалось подавить все их вооружённые выступления.

Тогда буржуазно-либеральная оппозиция отказалась от попыток революционного свержения монархии. Её лозунгом стала: «Хартия, только Хартия, вся Хартия». Но Хартия вскоре оказалась в чрезвычайной опасности.

16 сентября 1824 года скончался Людовик XVIII, и на престол вступил его младший брат, граф д’Артуа, принявший имя Карла X.

Карлу было уже 67 лет. По своим взглядам он был наиболее решительный реакционер. Уже на второй день после взятия Бастилии он эмигрировал из Франции и всеми средствами боролся против революции.

Сторонник неограниченной королевской власти, он был явным противником Хартии и конституционной монархии. «Я предпочту, — говорил он, — быть дровосеком, чем оказаться на положении английского короля» — то есть на положении конституционного монарха, который «царствует, но не управляет». На первых порах, правда, Карлу X приходилось мириться с Хартией, но всей Франции было очевидно, что он является её непримиримым врагом. Такими же твердолобыми реакционерами были ближайшие друзья короля, все сплошь бывшие эмигранты, о которых даже царский посол писал, что «невозможно терпеть их высокомерие и глупость».

В 1825 году Карл торжественно короновался в Реймсе, как это делали все французские короли до революции. Важнейшим его мероприятием сразу же был закон о миллиардном вознаграждении дворян, у которых в годы революции были конфискованы поместья. 29 апреля 1827 года Карл распустил парижскую Национальную гвардию, которая была очень популярна в столице. В том же 1827 году Карл распустил палату депутатов, но выборы не дали ему законопослушного большинства, на что он рассчитывал.

Стало всё больше возрастать недовольство населения Карлом X. Временно королю пришлось с этим считаться. Назначенное им новое министерство постаралось вести более сдержанную политику. Но оно просуществовало немногим больше полутора лет. А в августе 1829 года Карл X назначил наконец «свой» кабинет, которому предстояло в дальнейшем стать кабинетом государственного переворота. Его возглавил личный друг короля, князь Жюль Полиньяк, бывший эмигрант, активнейший участник контрреволюционных заговоров и восстаний в годы революции и при Наполеоне.