Чемпион Тирана - [9]

Ещё через двадцать шагов пол под ногами начал крутиться и бурлить так, словно в ней возник гравитационный колодец. За считанные мгновения в нём оказался сам Ворен. Пытаясь вырваться из воронки, сын Фулгрима вцепился в стенки колодца и невольно выпустил из руки меч. Мгновенно подхваченная спата исчезла, сгинув в центре коварного половорота. Ворен грязно выругался, плотнее сжимая руки, но пальцы не могли найти опоры. Его затянуло в бесконечную тьму.

Он не мог измерить ни расстояние, ни скорость падения, но казалось, что он падает дольше. Мысль, что яма будет бездонной, и что он вечно будет падать в небытие, привела Ворена в ярость, и он ударил. Кулаки соприкоснулись с чем-то твёрдым, и он начал бить, вновь и вновь. Наконец, его керамитовые кулаки пробили бесконечную тьму, и воитель вывалился в другую комнату. Перед собой Ворен увидел лежащий на полу в паре шагов меч и направился к нему, стряхнув с себя железобетонные крошки так, словно ничего не произошло.

Ворен шёл. А что ещё ему оставалось делать? Его разум наконец-то совладал с переменчивой геометрией. Его разум больше не тревожили стены и полы, сгибающиеся и извивающиеся вокруг. Не тревожили его и длинные, бесконечные коридоры, постепенно закручивающиеся вверх, пока он не начинал идти вниз. Возникающие прямо под ногами ступеньки, несущие наверх, а затем сбрасывающие с большой высоты вниз стали ожидаемыми.

Ворен едва замечал аномалии. Он мог сконцентрироваться лишь на далёком звуке.

Перестуке.

Когтях, тщетно ищущих опору где-то вдали, достаточно близко, чтобы услышать, но недостаточно, чтобы расслышать. Свидетельство ужаса, ждущего его в конце всё более раздражающего, возмутительного путешествия.

Не было слышно ни следа, не было видно ни звука других претендентов. Во время путешествия через Сдвиг Ворена сопровождали лишь его собственные мысли и чувства, обострённые столь сильно, что сын Фулгрима чувствовал их напряжение. Поэтому его совсем не удивило нападение твари. Спустя удар сердца Ворен приготовился защищаться, так быстро он заметил опасность. И когда перед ним нависла туша существа, молотящего кулаками, он ответил без промедлений и раздумий.

Да, это было сложно назвать битвой. Ворен ощутил тяжесть разочарования уже тогда, когда его меч вонзился в ярёмную вену твари и глубоко впился, раздирая глотку, а затем вышел наружу, оставив напавшему существу вторую беззубую глотку под первой. Предсмертный крик был таким противным, жалким и негармоничным… Лишь когда тварь прекратила хныкать и рухнула на землю, лишь тогда Ворен подошёл ближе, чтобы осмотреть её. Существо, высокое как космодесантник, также обладало привычно развитой, разросшейся мускулатурой, натянувшей кожу — белую как алебастр, даже белее, чем у Ворена. Каждая вена ясно виднелась, и некоторые вздрагивали, когда последнее судорожные удары сердца твари выплёскивали кровь из страшной раны на шее. Присев над неподвижной жертвой, Ворен пригляделся ближе. В гнёзда под черепом были воткнуты бесчисленные провода, а весь затылок существа удалили, так что виднелся мозг — серая мясистая масса, судорожно дрожащая.

Ворен знал о таких существах. Слышал, как о них шепчутся Красные Корсары. То были существа, когда-то бывшие космодесантниками, но прошедшие через бесчисленные эксперименты Повелителя Трупов, существа, больше не нужные Тирану на действительной службе, но полезные здесь, внизу, где они охотились на захватчиков или неосторожных. На свой извращённый лад и они были чемпионами…

Смерть стала свидетелем, что тварь эта была слаба. Она даже не сражалась, на её убийство не потребовалось никаких усилий. На мгновение в мыслях Ворена промелькнул стыд, вызванный жалкими стонами существа, но затем его выбросила ярость. Тварь ничем не ослабила его жажды убийств. Она была несовершенной, бесполезной — всем, что он ненавидел. Ворен вновь вонзил меч в уже расколотый череп и слабо улыбнулся, наслаждаясь треском костей.

Звуки выстрелов оторвали его от маленьких радостей жизни, и он вырвал клинок, а затем направился на шум. Он спотыкался на ходу, вечно меняющиеся коридоры Сдвига дёргались и шли волнами словно живые, словно они старались сбить его с равновесия и повалить на пол. Затем Ворен услышал впереди грохот битвы, манящий обещаниями славы, и вновь ощутил знакомый прилив сил. Он представил, как вскроет шлемы убитых соперников и рассмеялся.

Он подобрался ближе на звук, сжимая рукоять меча. Долос стоял примерно в шести метрах от него и был втянут в перестрелку с невидимым врагом. Красный Корсар стоял спиной к коридору, и Ворен развлёк себя мыслью о том, как легко было бы пристрелить неосторожного воина. Но это было бы поступком труса, а Ворен никогда не считал себя трусом и гордился этим.

Долос вбил в болтер новый магазин. Судя по груде валявшихся вокруг пустых гильз, болтов у него осталось пугающе мало. По коридору вновь прогремел грохот ответного огня, и Ворен напрягся, пытаясь разглядеть, с кем или с чем сражался Долос. Он слышал странный шум, прорывающийся сквозь взрывы болтов: пронзительный визг, напоминающий двигатели «Громового ястреба» или тормозные ракеты на десантной капсуле непосредственно перед приземлением. Но кроме этого сходства он не мог вспомнить ничего, при всей свой вместительной эйдетической памяти. Словно вовсе не замечая Ворена, Долос продолжал палить по невидимому врагу, стреляя из болтера на полуавтоматическом режиме. Болты проносились по коридору и с грохотом взрывались, попадая в цель, но стрелять он не прекращал.