Чемпион Тирана - [2]

Впрочем, в конечном счете, сделка устраивала обоих. Гурон Чёрное Сердце получил ценного союзника, а Ворен — выход снедающей его жажде битв. Он неохотно признавал, что цена того стоила.

Илкон проводил его до оружейного зала и, когда Ворен позволил сервиторам заключить его в древнюю броню, поведал удивительно приятную историю о падении Таэмара в битве за Гильдарский Разлом. Сквозь звуки плотно закручивающих сверкающий керамит машин сын Фулгрима с искренним вниманием слушал разносящиеся слухи о некогда уважаемом чемпионе владыки Гурона, про которого теперь травили байки выжившие в битве воины. И Таэмар, и Ворен разделяли проклятие бытия чужаками среди Красных Корсаров. И именно это наполняло теперь Ворена столь надменной уверенностью, что Тиран весьма вероятно выберет следующим чемпионом воина Детей Императора. Сервиторы отступили, закрутив последний винт, и воитель расправил плечи, приветствуя знакомую тяжесть доспехов, окружающих тело. Он шагнул вперёд и взял свой отточенный меч. Конечно, Ворен превосходно управлялся с любым клинковым оружием, но всегда утверждал, что топоры для дикарей, а цепное оружие — слишком грубое и лишённое изящества. Если бы не осталось другого выбора, он бы сражался и топорами, но не рассказывал об этом так любящих их Красным Корсарам. А праздное высокомерие мастера было именно тем, что давало ему желанную дистанцию.

Излюбленным оружием Ворена была традиционная спата с прямой кромкой, превосходно выкованное оружие с прекрасными гравировками на рукояти и вдоль клинка. Конечно, когда он присоединился к Красным Корсарам, выбор такого оружия заслужил ему неприязнь, но неоспоримое мастерство быстро заткнуло рты клеветникам. Для этого потребовалось всего-то обезглавить двоих глупцов и почти выпотрошить третьего.

В битве Ворен предпочитал сражаться в одиночку, ища то, что считал идеальным мгновением для воина: смертельной схватки с достойным врагом. Он искал такого поединка веками, но так и не нашёл ничего удовлетворительного.

Когда-то Ворен командовал отделением, но здесь звание сержанта не значил ничего. Судя по всему, Красные Корсары докатились до того, что стали ордой грабителей, неспособной удержать вертикаль власти. Во время вторжений или абордажных боёв они слушались своих предводителей, но если их возглавлял не Гурон и не один из его избранных, корсары были обычным сбродом.

Когда-то Таэмар пытался отдавать Ворену приказы, но был встречен холодным и — с точки зрения бывшего легионера — совершенно оправданным презрением. И теперь его предположение доказала смерть Таэмара. Тирану требовался воин, способный стать его Чемпионом. Такого мгновения Ворен и ждал. Он внимательно рассматривал своё отражение в потрескавшихся, но тщательно отполированных стенах оружейного зала. В них он выглядел жутким, кошмарным существом в керамитовых доспехах. Трещины и вздутия на стенах искажали его внешность, но это было неважно. Заглядывая в самую суть, Ворен видел именно то, чего желал.

— Совершенство, — сказал он. В своём отражении Ворен видел смотрящего на него нового чемпиона Гурона Чёрное Сердце. Поселившаяся в нём уверенность была подобна закалённому железу и абсолютно непоколебима.

И путь к тронному залу нисколько не ослабил решимости Ворена. Они шли по грязным коридорам некогда великой звёздной крепости, за годы пришедшей в жуткий упадок. Оголённые и рваные провода вздрагивали и сыпали искрами, некогда чистые стены теперь потемнели, побурели от потоков крови и иных бесчисленных телесных жидкостей. На поверхностях оставили следы-шрамы и битвы — там была рваная дыра от цепного оружия, прошедшего мимо цели, тут — шероховатый обгорелый след выстрела болтера.

Красные Корсары никогда не переставили сражаться даже после налётов. Стремясь проявить себя, они бились друг с другом, не заботясь о том, что их окружает. Тех, кому не доверяли, они могли просто избить до смерти, а затем бросить тело в проходе, где оно валялось целыми днями, пока туда добирались уносившие их сервиторы.

С этим резко контрастировал тронный зал самого Тирана Бадаба, сверкавший великолепием и красотой, несмотря на зловещую ауру и изувеченное тело хозяина. В отличие от словно забытых и обветшалых коридоров, здесь царила безупречная чистота, и даже при слабом освещении Ворен видел это различие и наслаждался эстетической целостностью замысла.

Обширный зал казался пустым, Ворен видел лишь пятерых представших перед Тираном воинов, но он знал, что поблизости и другие Красные Корсары. После их прибытия Илкон отошёл и теперь стоял где-то в тенях на краю вместе с бесчисленными другими разбойниками, пришедшими на сходку.

Всякий раз, когда Ворен был так близко к Гурону, что случалось редко, он поражался тому, насколько окровавленным и израненным выглядел тиран, который словно только что вышел с поля боя. Его тело было выжжено, разбито и по большей части заменено металлическими механизмами. Пусть Красные Корсары этого и не замечали, но Ворен видел в тиране лишь разум, удерживаемый в теле с помощью превосходной аугментики и неусыпного внимания. Даже сейчас сервиторы-апотекарии суетились вокруг, обслуживая казавшуюся бесконечной паутину проводов, питавших Гурона питательными веществами и болеутоляющими. Они словно муравьи копошились вокруг Тирана, заботясь о нуждах его тела без колебаний.