Чемпион флота - [16]

— Ребята с моего экипажа рассказали, что видели, как тебя на «Ташкент» грузили.

— Так это ж глубокой ночью было! — не скрыл удивления Алексей.

— У меня морячки глазастые! Несли, говорят, Громова, как важную персону на носилках.

— Ни хрена себе, персона! Еле живой был.

— А я, как прибыли сюда, в Новороссийск, сразу поплыл к главному нашему флотскому госпиталю. Догадывался, что тебя тут упрятали. А в госпитале навел справки, где да в какой палате ты пришвартовался. — Дмитрий поставил свои увесистые пакеты на тумбочку. — Тут кое-что есть. Обмывать будем, братишки, мою награду!

Слухов распахнул белый халат. На груди красовался новенький орден Красной Звезды.

— Вот. Вручили сегодня. — На широкоскулом лице Дмитрия вспыхнула смущенная улыбка, точно он в чем-то провинился и чувствует себя здесь, среди раненых, не в своей тарелке, словно его не наградили, а наказали. — И еще звание повысили.

— Теперь старший лейтенант? — Громов пожал крепкую мускулистую, как у заправского боцмана, руку. — Это здорово, Дим!

— Так точно, Леха! Теперь старлей.

Поздравления посыпались со всех сторон. В палате стало шумно и по-праздничному весело. Слухов извлек из пакетов бутылки с вином и водкой, круги копченой колбасы, консервы, хлеб, мандарины, яблоки. Раненые, кто мог передвигаться, усаживались на койки возле Громова, одобрительно поговаривая:

— Это по-нашему!

— По-флотски!

— Давайте по-быстрому, пока не застукали.

— Братва, ресторанных бокалов нету, — сказал Дмитрий, кромсая ножом колбасу. — Подставляй каждый свою посудину. Но сначала наполню тем, кто пришвартован к койкам.

Он обошел лежачих, наливая в протянутые кружки, вручая по куску колбасы и хлеба.

— Разрешите представиться для общего знакомства, — Дмитрий встал рядом с койкой Алексея и поднял наполненный стакан. — Старший лейтенант флота Слухов!

— Боксер первого разряда, чемпион Севастополя в полутяжелом весе! — добавил Алексей с нескрываемым удовольствием и гордостью за своего друга по сборной команде Черноморского флота. — Командир самого быстроходного торпедного катера.

— За знакомство! — предложил Слухов. — По русскому обычаю.

— За награду!

— Не, братцы, за орден отдельно.

Чокнулись стаканами, кружками. Дружно выпили. Потянулись руки к крупно нарезанным кускам колбасы, хлебу, фруктам.

— Ты говоришь, что твоя фамилия Сухов? — спросил сосед Алексея, опираясь на костыль.

— Не Сухов, а Слухов, — уточнил Алексей, закусывая колбасой.

— Вот-вот, я и говорю Слухов. Так это не о тебе ли неделю назад по московскому радио на всю Россию в последних новостях сообщали?

— Что-то про Слухова ничего не слышали, — отозвались сразу несколько голосов.

— Да как это вы не слышали? — в голосе раненого моряка послышалось возмущение. — Забыли, что ли, про сообщение из Советского информбюро?

Сам главный диктор товарищ Левитан передавал на всю страну нашу.

И он, подражая диктору московского радио, произнес длинную фразу:

— В боях за Севастополь совершил подвиг младший лейтенант Слухов, который обезвредил тяжелые магнитные мины, заброшенные с немецких самолетов, и тем самым открыл боевым кораблям Черноморского флота выход в море, — и, восхищенно глядя на Дмитрия, закончил: — По сути, братцы, он спас весь боевой наш флот! Немцы забросали мины и тем самым ими закупорили створ, как пробкой бутылку. Все корабли оказались в мышеловке. Оставалось только их разбомбить — флоту каюк! А не вышло по ихнему!

В палате сразу наступила тишина. Раненые примолкли и не сводили глаз с Дмитрия, у которого на загорелых и продубленных солеными ветрами щеках от смущения заметно проступили пунцовые пятна.

— Дим, не темни. Признавайся, твоя работа? — спросил Громов, выражая общий интерес.

— Было такое, Леха.

— Так то ж не хилая работенка для водолазов, насколько понимаю! Мины всякие обезвреживать по ихней подводной части, — сказал со знанием дела Алексей и спросил товарища: — Ты что, Дим, переквалифицировался на водолаза?

— И не думал! — ответил Дмитрий, раскупоривая бутылку и наполняя стакан. — На охотнике вертелись и глушили глубинными бомбами. Сам вызвался и сам отдувался. Не знаю, как в живых остались, не подорвались… Ну да ладно, что теперь-то балаболить! Давайте за орден и за всю команду. Каждого наградили медалью «За отвагу».

— Что за безобразие? — раскрыла дверь в палату медицинская сестра. — Это же форменное нарушение режима! Да еще при посторонних!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

В нашей стране издано немало книг, в том числе историко-научной и мемуарной литературы, написанных самими полководцами или рассказывающих об их боевой деятельности. Но, честно говоря, очень мало издано и написано о военачальниках нашего противника, а если они и появлялись на страницах книг или журналов, то, к сожалению, изображались обычно пренебрежительно или вообще в карикатурном свете. Мне кажется, что это неправильно и необъективно, ибо война была тяжелая и кровопролитная, причем с очень сильным и умным врагом. Серьезный рассказ о событиях тех лет требует соответственно серьезного и объективного отношения к противнику.

Мне трудно удержаться, чтобы не обратить внимание читателя на одно весьма необычное, если не сказать мистическое, совпадение: генерал-полковник Эрих фон Манштейн и генерал-майор Иван Ефимович Петров почти одновременно стали во главе своих армий, которым предстояло длительный период времени воевать друг против друга в Крыму.