Чемодан пана Воробкевича - [22]

— А мы, — вспыхнул Хмелевец, — черт бы его побрал, за горло! Чемодан или, — он сделал выразительный жест, — к праотцам.

— В городе, — сухо ответил Лизогуб, — пока что, к сожалению, твердая власть, и авантюрные фокусы не пройдут. Стоит поднять шум, и через несколько минут вас задержат.

— Постойте, — потер лоб Сливинский, — а если действовать от имени этой власти?.. — С минуту подумал и заговорил, будто советуясь со всеми: — Представим себе: к вам приходят, ночью, поднимают с постели… Из учреждения государственной безопасности… Точно, мол, известно, что у вас тогда–то и тогда–то скрывался известный оуновский преступник Воробкевич и оставил свой чемодан. Если даже будут отказываться, мы — обыск… Чемодан не иголка, найдем…

— Но ведь вы должны предъявить какие–то документы, — осмелился перебить его Дмитро Заставный. — А где взять удостоверения? И ордер на обыск?

Лизогуб подмигнул:

— Кажется, я тут могу кое–что посоветовать! Есть у господ советские деньги?

— Угу… — подтвердил Сливинский, — есть…

— Пятнадцать тысяч найдется?

— Наскребем.

— Две красные милицейские книжечки попробую организовать…

— Можно и милицейские, — одобрил Сливинский. — Удостоверение будем показывать издали. А как с ордером на обыск?

Лизогуб замялся.

— Если бы ко мне пришли сейчас и положили на стол любую изготовленную типографским способом бумажку с печатью, я бы поверил, что она подлинная. У нас что, знакомят граждан с формой ордеров на обыск? Я могу изготовить вам десять разных форм, и все десять сойдут за настоящие.

— В этом есть смысл, — согласился Сливинский. — Да где вы возьмете такие бланки?

— Это будет стоить еще три тысячи. Почти даром, — похвалился Лизогуб, зная, что тысячу из этих трех положит в карман (не говоря о половине денег за удостоверения!). — У меня есть тут один знакомый мужик. При Польше держал небольшую типографию, и у него все найдется…

Сливинский встал из–за стола. Почему–то расхотелось есть. Заходил по комнате.

— Риск есть, — начал он рассуждать. — Но не такой уж большой. Люди напуганы энкавэдэшниками и даже в критический момент постараются быть в стороне. Так, — он потер руки, — карта почти беспроигрышная. Да и другого выхода у нас нет. Как вы считаете, пан, то есть, извините, товарищ Барыло?

— Черт бы его побрал! — только и произнес Хмелевец, оторвавшись от тарелки.

— Значит, вы согласны, — не без иронии поклонился ему пан Модест. — А вам, мой юный друг, — обратился он к Заставному, — придется быть шофером и сыграть роль солдата, так сказать, при нас. Военную форму достанете? — спросил он Лизогуба.

— На барахолке, — провел тот ладонью над головой, — во! Полк можно обмундировать…

— А погоны?

— Что — погоны?.. Сами сделаем… Не такая уж это и хитрая штука.

— И то правда, — согласился Сливинский.

Дмитра захватила дерзкая идея Сливинского. Этот седой, чем дальше, тем больше и больше нравился Заставному — находил в нем черты, которые, считал он, должны быть присущи каждому человеку: широта мышления, интеллигентность, уверенность в своих идеалах и твердая рассудительность. Коробило лишь некоторое высокомерие по отношению к окружающим, возможно, чванство, но Дмитро легко прощал пану Модесту этот недостаток. Ведь он и правда был на голову выше окружающих — сравнить хотя бы с Хмелевцем… Пьет, жрет и только талдычит: «Черт бы его побрал!»

Дмитро даже улыбнулся этой мысли. Сливинский заметил улыбку и спросил серьезно:

— Мы не таились от вас, и вы должны оценить это, мой юный друг. Как вы относитесь к нашему предложению?

Заставному показалось, что пан Модест посмотрел на него подозрительно и тяжело, как бы обжег взглядом, но, должно быть, только показалось, потому что тот повторил мягко и даже ласково:

— Мы не заставляем вас, и вы должны сами обдумать этот вопрос для себя…

— Что ж тут обдумывать! — вырвалось у Дмитра. — Конечно, я согласен и охотно буду выполнять ваши приказы!

Сливинский облегченно вздохнул. Если бы этот молокосос отказался, пришлось бы его ликвидировать; это, в свою очередь, привело бы к лишним осложнениям: где взять шофера и кого послать к Грозе связным?.. Не хватало еще пану Модесту в такой сложной ситуации ломать себе голову над этими проблемами! Но все обошлось. Сливинский снова подсел к столу, потянулся к жареной рыбе.

— За успех! — поднял стакан, поморщился и выпил. Когда–то в этом городе он пил только высшие сорта коньяков, а теперь приходится глушить вонючую сивуху. Что ж, все течет, все изменяется. Дай бог схватить этот чемодан, и он никогда в жизни не вернется к такой гадости.

— Когда будут удостоверения и бланки? — спросил у Лизогуба, закусывая.

— Попробуем ускорить… — уклонился тот от прямого ответа. Да и что можно ответить, когда надо еще поговорить с участковым. Согласится ли? Риск большой, однако и деньги немалые. Лизогуб был уверен: согласится. Но ведь удостоверения на дороге не валяются, и участковый не бог Саваоф. Придется кого–то подкупить или незаметно украсть. Все не так просто.

— Не тяните, — попросил Сливинский. — Каждый день на счету.

— А деньги? — вырвалось у Лизогуба.

Пан Модест посмотрел на него, как породистый пес на дворнягу.