Чемодан - [3]

Но он ошибся, как ошибаются все чемоданы, впервые проживающие свою единственную жизнь. Если бы его утопили в пруду или порезали на лоскуты, все, действительно, было бы кончено. Но его не утопили и не порезали. Просто у ЧЕМОДАНА начинался новый жизненный этап: Жизнь Чемодана Без Ручки. А это, как известно, то состояние, когда нести тяжело, а бросить жалко...

... Из поездки хозяева вернулись в другом настроении - посвежевшие, успокоенные, благодушные - с корзиной южных фруктов и новеньким сверкающим чемоданом.

"Новый чемодан, машинально отметил про себя Старый, - надо привыкать думать о себе с маленькой буквы..."

Новый чемодан хоть и выглядел сверкающим франтом, на самом деле, был еще совсем молоденьким, восторженным и не заносился. "С юга прибыли, доверчиво сообщил он распростертому на полу собрату. - А ты чего? Болеешь?"

"Я умер, - хотел ответить Старый чемодан. - Смотри внимательно, я твое будущее". Но Новый так сиял и поскрипывал, что Старый пожалел малыша и ничего не сказал. Он еще запросто мог сбить спесь с любого вальяжного собрата среднего возраста, но в этом юнце и спеси-то не было - одна чистая щенячья радость. А зачем сбивать радость, если она сама собьется со временем? Напрасный труд. Да и жалко...

Старый чемодан валялся там, где его бросили перед отъездом. И казалось, что его никто не замечает. Хозяева отдергивали запылившиеся шторы, открывали форточки, возбужденно сновали туда-сюда, спеша убедиться, что все в их доме в порядке, на месте, знакомо. Как влюбленные после долгой разлуки, они чуть-чуть отчужденно, настороженно и с надеждой всматривались в свое жилье, заново привыкая. Кто-то толкнул Старый чемодан и передвинул, потом об него споткнулись и выругались.

- Выбросить пора на свалку этот хлам! - Старый узнал голос Экстремиста. - Путается тут под ногами!

- Успеешь, - отозвался Скептик, - не сейчас же бежать!

- Ни за что! - решительно вступилась Сердобольная. - Развыбрасывались! Вам бы только разбазарить, а мне он нужен!

- Зачем? - заинтересовался Трезвый Прагматик

- А вот зачем!

Сердобольная протерла Старый чемодан тряпочкой, распахнула шкафы и стала перекладывать в чемоданное нутро аккуратные стопочки. Тут были детские вещички, из которых кто-то давно вырос и мужские сорочки с вытертыми воротничками, вышедшие из моды платья и свитера со штопанными рукавами, какие-то носочки, платочки и даже маленький настенный коврик с оленем.

- Правильно, - одобрил Трезвый Прагматик и скомандовал, - А ну, братва, тащите свои неликвиды! Быстро!

Демонстративно фыркая, Экстремист принес стопку исписанных тетрадок за девятый класс. Скептик приволок покалеченного плюшевого медвежонка, Сердобольная - пачку поздравительных открыток и старую пудреницу, а Трезвый Прагматик стопку пожелтевших газет.

Душа Старого чемодана постепенно заполнялась. Некоторый предметы, поместившиеся в нее, были ему незнакомы. Поэтому он немного опасливо прислушивался к себе, ловил новые странные оттенки ощущений. Но это были невраждебные вещи, и он успокоился. Его даже не волновало, куда, собственно, он собирается: может на свалку, или к старьевщику - да хоть в пруд! Какая разница, если душа непуста? Но оказалось, что дорога ему предстоит недальняя: заполненного и умиротворенного его дружески похлопали по бокам, застегнули неподатливые замки и задвинули в подкроватную глубину. Здесь было темно и тихо. Голоса сверху доносились приглушенно, невнятно, так, что и слов не разобрать.. Но Старому чемодану и не хотелось вслушиваться в верхние голоса, он с ними покончил. Гораздо интереснее было напряженно прислушиваться к себе. И очень скоро он научился безошибочно отличать глянец почтовых открыток от сухой шершавости газет, ворсинки свитеров от теплого плюша медвежонка, коленкор тетрадных обложек от гладкой крышки пудреницы. А все остальное было знакомо. И когда все улеглось, разместилось и притерлось, Старый чемодан задремал. Он дремал, покрываясь легкими комочками пыли, как и положено ветерану. Сквозь дрему он иногда слышал, как скрипят и прогибаются пружины матраса, но не пугался, не вздрагивал, не радовался и не проявлял любопытства, потому что уже израсходовал свой запас страхов, радости и любопытства, и внутри у него было мирно и покойно. Только однажды он очнулся ненадолго и снова впал в забытье: когда рядом с ним, бок о бок, поместился еще один чемодан. "Кого-то он мне напоминает, - мелькнуло мимолетно, - а впрочем... не имеет значения..."

Он не проснулся, когда его грубо потянули за полуоторванную ручку. Не проснулся, когда ярко, просто ослепительно брызнул свет и звуки приобрели отчетливость. Зачем? Его немного оживило только влажное холодное прикосновение мочалки к рассохшейся коже. И наконец, лишившись уютного пыльного покрывала, он пришел в себя.

- Ну и мха наросло на этом динозавре!

Это были первые слова, которые Старый чемодан услышал внятно и припомнил их значение.

- А помнишь, как у него отлетела ручка?.. До поезда оставалось всего ничего!.. Старики тогда чуть не спятили

- Это ты тогда чуть не спятил!

Старый чемодан удивился: сам-то он прекрасно помнил, как у него отлетела ручка, в смысле, разорвалось сердце, но при чем тут эти незнакомые голоса? Их он не знал совсем. То есть, совсем не знал, А может, знал, да забыл.