Чемодан для Спенсера - [53]

— Сколько?

— Откуда?

— От Бурга!

— Отойдите в сторону, пожалуйста, — распорядился дежурный. — Пусть пройдут эти люди. Потом я займусь вами. — Дежурный собрал билеты у выходящих пассажиров и снова преградил путь Спенсеру, нашаривая в кармане тарифный справочник.

— Трудность в том, — объяснил он, — что вы сказали, что едете от Бурга, а состав формируется в Марселе. Может быть, вы едете от Марселя?

— Сколько стоит билет от Марселя? — нетерпеливо спросил Спенсер.

— Минутку, пожалуйста, — дежурный опять удержал Спенсера. Он считал с предельной тщательностью. — Тот, кто не соблюдает правил, создает себе дополнительные затруднения.

— Сколько стоит билет от Марселя? — требовал ответа Спенсер.

Дежурный не торопился. Он заканчивал подсчеты. Затем сочувственно зацокал языком.

— Пятьдесят пять франков. Подразумевается, что вы ехали вторым классом...

Спенсер сунул ему в руку три двадцатифранковых бумажки и рванулся было пройти. Но дежурный снова удержал его. Приближалась еще одна группа пассажиров.

— Отойдите на минутку, пожалуйста, — наставительно заметил дежурный.

— Я же заплатил! — голос Спенсера стал высоким и пронзительным. Перед его глазами заплясали крохотные красные кружки.

— Когда люди пройдут, — терпеливо объяснил дежурный, — я вручу вам сдачу и вашу квитанцию.

— Оставьте себе! — крикнул Спенсер и бросился прочь. Дежурный беспомощно пожал плечами.

Спенсер отыскал телефон возле газетного киоска в нескольких ярдах от входа. Он купил жетон и набрал номер. Поезд еще не трогался. Он рассказал Бишопу, что разыскиваемый находится в парижском поезде и что девушка держит его под наблюдением. Он назвал ему время, когда поезд вышел из Бурга, и сказал, что сейчас он в Маконе. Раздался лязг буферов — поезд готовился к отправлению. Спенсер попытался закончить разговор. Но Бишоп не дал. Он выжимал из Спенсера описание внешности того человека. Спенсер смотрел, раздираемый спешкой, как поезд начинает отходить от станции. С помощью Бишопа он кое–как собрал воедино все, что мог вспомнить о внешности этого типа: рост, вес, ручная кладь, цвет кожи, покрой костюма, черный гладстоновский саквояж, белая панама. Он отвечал на вопросы Бишопа, а сам наблюдал за проплывающими мимо окнами поезда, надеясь увидеть Шери, хотя даже не знал, в каком она вагоне. Помнил только, что где–то в середине состава.

— Спасибо, мистер Спенсер, — сказал Бишоп. — Вы сделали большое дело.

Спенсер видел, как проплыл мимо последний вагон поезда, тот, на котором он едва не свернул себе шею в Бурге, проплыл и исчез из виду.

— Что мне теперь делать? — устало спросил он.

— О, поезжайте в Рим. Снимайте ваш фильм. Вы свою часть сделки выполняли. Мы займемся своей.

Спенсер повесил трубку. Он чувствовал себя покинутым и опустошенным. Дежурный, ожидавший в нескольких ярдах отсюда, приблизился и вручил ему сдачу и квитанцию. Спенсер казался таким потерянным и обескураженным, что дежурный решил, что ему нужна помощь, но Спенсер отрицательно покачал головой и вышел на улицу. Там он вдруг передумал и вернулся на станцию. Подошел к справочной и поинтересовался расписанием. Потом купил билет на следующий поезд в Париж.

Глава тридцать седьмая

Машина Бишопа наконец вырвалась из утомительных городских переулков и в сумерках помчалась по Южному шоссе к Орли. Бишоп сидел рядом с водителем в мрачном каменном молчании.

Получасом раньше Эмбоа сошел с поезда на Лионском вокзале в Париже. Он утешал себя тем, что актер, которого он упустил в поезде, так и не показался. Затем, игнорируя домогательства носильщиков, проскользнул через толпу в зале, донеся свой саквояж собственноручно до очереди такси, не ведая о команде агентов Бишопа, работавших, передавая его друг другу, чтобы не раскрыться, и уже выследивших его. Они довели его до аэропорта и запросили по радио дальнейших инструкций. Эмбоа зарегистрировался у стойки агентства “Алиталия”, где они узнали, что он путешествует под защитой дипломатического паспорта.

— Национальность выяснили? — спросил Бишоп. Он разговаривал из своего автомобиля, стоявшего на бульваре Дидро, напротив Лионского вокзала.

— Синобар, — передал ответ агент.

— Тогда наше дело сделано. Это все, что нам надо было знать. — В голосе Бишопа не было и тети торжества. Агент в аэропорту не удивился этому. В победе или в поражении Бишоп был человеком, не дававшим волю чувствам. Агент в аэропорту не знал, что полчаса назад Бишоп обнаружил Шери Уокер в поезде, уютно устроившуюся в уголке своего купе, положив голову на спинку кресла. И мертвую. Он вызвал фургон без надписей и кресло на колесиках.

Из поезда постарались вынести ее так естественно, как только было можно, усадив в кресле, укутав ноги пледом, бледную задремавшую больную, вызвав не больше внимания, чем сочувственный взгляд случайного прохожего. Бишоп смотрел, как ее безжизненное тело в кресле поднимают в фургон. Потом он вызвал Олсена, агента в аэропорту:

— Я хочу, чтобы вы его взяли!

— Он дипломатический курьер! — запротестовал агент.

— Я хочу, чтобы вы задержали этого подонка до моего приезда! Это приказ! — В голосе Бишопа прозвучала стальная нота, сделавшая невозможной дальнейшую дискуссию. Агент подтвердил приказ и отключился.