Чем социализм лучше капитализма - [9]

Главное богатство всякой информационной технологии – её потребители. Чем их больше, тем больше появляется новых. Именно эффект Матфея объясняет большинство эффектов сетевой экономики^[3].

Впрочем, и в более материальных отраслях расходы на разработку сегодня чаще всего сопоставимы с затратами на серийное производство. Поэтому потребители оказываются ценнейшим капиталом любого высокотехнологичного производства^[4]. И борьба за них ведётся едва ли не активнее, чем в чисто информационной сфере. Особенно в тех случаях, когда жизненный цикл изделия измеряется десятилетиями – и соответственно прибыль от его сопровождения может многократно превзойти заработок от самой продажи.

Эффект Матфея заставляет производителей группироваться вокруг стандартов – воспользоваться уже существующим коллективом потребителей чаще всего выгоднее, чем самостоятельно формировать новый^[5].

Собственно, и вырабатывают стандарты обычно сами производители. Чаще всего практически одновременно возникает несколько кандидатов в стандарты. Выбор между ними иногда определяется техническими достоинствами разработок^[6]. Иногда – сугубо политическими мотивами^[7]. Иногда – зачастую с немалым трудом – отыскивается компромисс^[8]. Но чаще всего побеждает тот, кому удаётся – то ли по изящной маркетинговой политике, то ли по совершенно случайным обстоятельствам – привлечь больше потребителей на старте. Закон Матфея работает!

Скажем, стандарты CALP существуют уже пару десятков лет. Они, конечно, во многом устарели: с момента их возникновения придумано уже немало более эффективных методов взаимодействия производителей с потребителями. Но все эти новые методы можно использовать лишь в той мере, в какой они не противоречат действующему стандарту: привлекая немногих технически и экономически продвинутых потребителей, можно отпугнуть основную массу.

Присоединившись же к существующему стандарту, можно затем заняться его совершенствованием. И даже получить от этого немалую выгоду. А иной раз и оттеснить первооткрывателей на задний план^[9].

Сейчас многие отечественные производители сетуют на медлительность государственных органов при утверждении стандартов CALP. Но понять чиновников можно: государственное решение может затормозить дальнейшее развитие^[10]. А присоединяться к стандарту можно и без всякого государственного принуждения, вполне добровольно^[11]. И столь добрая воля скорее всего обернётся преизрядной выгодой. Закону Матфея подчиняются не только люди. Частицы с целым спином^[12] стремятся – если избыток энергии этому не препятствует – оказаться в одном и том же квантовом состоянии. Описывающая их статистика Бозе-Эйнштейна предсказала, в частности, возможность мощного когерентного – согласованного – излучения. Объединённые вокруг хорошего стандарта люди и бизнесы обретают столь же всесокрушающую лазерную мощь.

© 2003.03.02. Написано для создаваемой в тот момент – но так и не набравшей силу – ассоциации методов сопровождения жизненного цикла изделий

Постиндустриализм против Поносова

Право копирования защищает не авторов, а промышленников

Скандальное дело директора сельской школы, обвинённого в использовании неоплаченных программ, ещё далеко от завершения. Решение суда первой инстанции – дело закрыть ввиду незначительности причинённого ущерба – оспаривают как истец, так и ответчик. Прокуратура – по известному принципу, в старом анекдоте звучащему как «Пять старушек – уже рубль». Поносов – потому что сам он, судя по всему, действительно получил уже укомплектованные компьютеры и не должен отвечать за тех, кто комплектовал технику.

Пострадавшая же сторона – Microsoft – старательно открестилась от процесса: мол, дело возбудили российские правоохранители по российским же законам. Хотя именно Microsoft в числе главных пропагандистов и лоббистов комплекса идей, положенных в основу современной законодательной охраны права копирования во всём мире, включая Россию. То есть дело Поносова – пусть и не прямо, а косвенно – инициировано при участии почтенной фирмы.

Впрочем, программисты всего мира – включая Microsoft – уповают в основном на программные же методы защиты своих изделий от бесплатного использования. Главные – уголовные – меры преследования (в том числе и за обход программных защит) введены по инициативе издательств и студий.

Самая одиозная организация – RIAA (Recording Industry Association of America – Американская ассоциация звукозаписи) – вовсе дошла до истерики. Массовые иски на фантастические суммы (чуть ли не сотни тысяч долларов за каждую песню, выложенную в открытый доступ), адресованные детям и пенсионерам (иной раз даже не имеющим дома компьютеров), и требования ещё более драконовских законов (вплоть до идеи распространять вирусы, стирающие винчестер, если на нём найдётся запись, кажущаяся этим вирусам нелицензионной) – далеко не лучший способ убедить общественное мнение в высокой морали владельцев права копирования (даже если они клянутся интересами певцов и композиторов, получающих в лучшем случае ¹/₁₀ от чистой прибыли торговцев звукозаписями).

Более того, человек отличается от прочих животных прежде всего способностью усваивать опыт, накопленный другими, не только в личном контакте, но и по рассказам (и записям рассказов). Если вся вновь возникающая информация окажется платной (как хотят поборники нынешних законов о праве копирования), развитие человечества если не остановится вовсе, то по меньшей мере многократно замедлится. Что ударит по всем видам творчества, включая охваченные законодательной «защитой».