Человек за бортом - [2]

Поначалу нам никак не удавалось ничего в нем обнаружить. Даже определив, что имя Хэрри, которым письмо было подписано, должно принадлежать Хэрри Колонна, мы все-таки еще долго ломали себе головы, какую выгоду собирался извлечь из письма старина Барни. И все-таки мы разгадали этот ребус… Подождите, я сейчас воспроизведу для вас это занятное послание.

Хамблби достал блокнот и принялся писать.

— Я столько раз разглядывал письмо, — бормотал он себе под нос, — что каждое слово навсегда врезалось в память…

— Оно было в конверте? — поинтересовался Джервас Фэн.

— Нет, конверта мы не нашли. Но имейте в виду — наши графологи единодушно пришли к заключению, что письмо действительно написал Хэрри, что оно не было подделкой и ни одна буква в нем не была добавлена или стерта. Вот, смотрите…

Хамблби вырвал из блокнота страницу и протянул ее Фэну, который прочел на ней следующее:

Сам-знаешь-откуда

6.5.51

Дорогой Сол!

Мне все это уже порядком осточертело. Пора бы перебраться куда-нибудь. По получении этой записки, бросай все и приезжай на машине в Лланегвад в графстве Кармартеншир, это всего в пяти—шести милях отсюда. Там есть пивная под названием «Роза», где сегодня утром я рискнул приложиться к бутылке. Начиная с шести часов буду ждать тебя в отдельном кабинете (если это можно так назвать). Уверяю тебя, что, если ты не увезешь меня куда-нибудь проветриться, я здесь свихнусь. Приезжай СРОЧНО!

Хэрри

— М-да, — сказал Джервас Фэн, разглядывая письмо. — Кажется, я действительно кое-что заметил.

— Здесь есть две вещи, на которые стоит обратить внимание.

— Неужели? Ну, хорошо, только сначала заканчивайте ваш рассказ.

— Буду очень краток. Мы вызвали Сола к себе и предъявили ему письмо. Разумеется, его версию нетрудно было предвидеть. Он сказал, естественно, что это тот самый зов о помощи, который Хэрри послал из лечебницы. И дата и расстояние до Лланегвада — все, казалось бы, подтверждало это. И все-таки мы его арестовали…

— По подозрению в убийстве?

— Нет, не сразу. Для начала по подозрению в заговоре с целью завладеть страховкой.

— Ясно… Одну небольшую деталь разглядеть здесь нетрудно, — сказал Фэн, продолжая разглядывать каракули Хамблби. — Когда один американец пишет другому и ставит вместо даты 6.5.51., это означает не 6 мая, а 5 июня… Но с другой стороны, обосновавшись в Англии, Сол и Хэрри вполне могли решить, что проще будет перейти на английское написание дат.

— Именно так и оправдывался Сол, когда письмо было ему предъявлено следователем во время дознания, — сказал Хамблби и покачал головой. — Но только это ему не помогло.

Фэн еще раз внимательно посмотрел на листок. Внезапно он поднял взгляд и прищелкнул пальцами:

— Только не говорите мне, что 6 мая 1951 года было воскресенье.

— В самую точку! Вот именно — воскресенье. Все пабы в Уэльсе были закрыты. Хэрри не смог бы раздобыть и глотка виски. Это определенно указывает, что письмо было датировано на американский манер и написано 5 июня — через четыре недели после того, как его поглотила якобы пучина морская. Ясно как дважды два, что они смошенничали, чтобы получить деньги по страховому полису.

Хэрри укрылся где-то в тех же краях, неподалеку от лечебницы. Ему нельзя было даже носа показывать на люди, чтобы кто-нибудь случайно его не узнал. Беда в том, что терпение не относилось к числу добродетелей, которыми наделила его природа. Уже очень скоро ему порядком осточертело сидеть в четырех стенах. А у Сола к тому времени уже созрела идея, что страховкой совсем не обязательно делиться. Скрытно, глубоко ночью они вернулись в Бриксэм, снова вышли в море на своем шлюпе, и уж на этот раз бедолага Хэрри действительно полетел за борт и утонул.

— И вы сумели доказать, что его убил брат? — спросил Джервас Фэн.

— Как только наше внимание было сконцентрировано на периоде после 5 июня, мы оказались на верном пути. Должен признаться, нам повезло. Сол имел неосторожность покрыть каюту шлюпа новым слоем лака. Было это в конце мая. Поверх нового слоя мы после тщательных поисков обнаружили пятна человеческой крови. Крошечные, едва заметные, но этого оказалось достаточно, чтобы установить группу. Она оказалась той же, что и у Хэрри, а ведь она у него была редчайшая. Были обнаружены и некоторые другие детали, которые вполне убедили присяжных в виновности Сола. Свои дни он окончил на виселице…

Надеюсь, теперь вы понимаете, почему у меня порой находится доброе слово для типов вроде Барни Лейкинга? Раскрытие убийства Хэрри Коллона можно считать целиком его заслугой. Ведь даже если бы это письмо попало в мои руки, я бы вряд ли придал ему значение. Мы там упорно корпели над ним только потому, что оно было найдено в архиве шантажиста. Барни не собирал никчемных бумажек. Не такой это был человек. Он обладал редкостным талантом за три мили чуять запах жареного. Вообразите, какой великолепный детектив мог бы из него получиться!

Между прочим, я тогда получил внеочередной отпуск за блестяще проведенное, по мнению моего шефа, дело. Так что у меня есть основания быть благодарным покойному Барни.

Хамблби потянулся за своей рюмкой.

— Нет, дорогой мой Фэн, что ни говорите, а мне шантажисты симпатичны. Давайте выпьем за их здоровье.