Человек в степи - [108]

Балачку № 3

— Был я в командировке, в Степновском районе. Собрались мы на куропатку: завпотребсоюзом, председатель колхоза и агроном. И увязался с нами еще один командировочный — инспектор облсельхозуправления. «Я, — говорит, — бью, ого! У меня держись». Добыли ему ружьишко, зарядов, пошли.

Дело осенью. Иней обмяк на солнышке, роса сверкает, воздух!.. Сели перекусить. Инспектор этот отошел — и прямо на русака. И, оказывается, не знает, что там в ружье нажимать. Мы ему: «Бей! Бей!» Заяц очумел, дует что есть силы по кольцу вокруг инспектора, тот ведет за ним стволами и сам вопит: «Хватай его, грызуна, держи!»

А за скирдой малец колхозных коней пасет. Какой-то мерин и выгляни из-за скирды на шум. Заяц до него добегает, а инспектор как раз к этому времени попал пальцами на спусковую скобу и — вроде ему во всей степи места другого не было! — с перепугу ба-бах! Мерин копытами к небу — и не охнул.

Подбегаем. Мерин гладкий, белый, все дробины на нем, как на фанерочке. И хо-орошо, между прочим, легли, кучно!.. Ясно, не глубоко, а иные и поотскакивали: не куропатка, все ж таки лошадь! А лежит. Мы кепками машем перед мордой, чтоб ему воздуху больше; уже и рук не чувствуем, намахались, а у него пульс пропал. Глаза закатились, в глазах облака отражаются, и сам каменеет: инфаркт.

Сели, закурили. Держим совет. Боже мой, теперь же узнает райком!.. Дело ведь накануне районной конференции, сами понимаем, как оно оживит доклад… Но сиди не сиди — расхлебывать надо. Встали, послали мальца за бричкой. Взгромоздили на нее мерина, подложили соломки и тронулись. Добираемся до хутора, до крайних хат, инспектор было в сторону. Мы его за штаны: не балуй! А уж совсем в колхоз въезжаем, тут и председатель колхоза не выдержал: «У меня, — божится, — срочное дело». — «У всех, — отвечаем, — срочное. Терпеть надо».

У мерина хвост на сторону, губа отвисла, вспрыгивает на колдобинах, а мы следом шагаем с ружьями на плечах, чуть не плачем. Как раз же воскресенье, все на улице, высыпали навстречу нашему катафалку… Спасибо, хоть палками нас не лупят.

«Здрасьте, — говорят ехидно, — Иван Филиппович!» — «Привет, Сергей Петрович!» — «С полем вас! Вы на кого, — интересуются, — охотились? На русака чи на рысака?»

Улица длинная, объезда нет, вот так и идем… Входим — это уже за хутором — на хоздвор, мерин как заржет, соскочил и метров восемь, что ему до конюшни осталось, галопом. Аж взбрыкивает, сволочь! Мерси, дескать, что подвезли. Оказалось, шок у него был.

Знаете, какой резвый коняка стал после! Воду ли везет, тыквы — так и срывается на карьер! Ветеринар объяснял, что встряска организма и, мол, замечательная даже польза для нервной системы.

А все равно, райком как узнал — ох, и завертелось!.. Хорошо, хоть не записали. Я лично, в Ростов когда вернулся, два сезона слушать не мог об охоте. Впервые вот еду.

* * *

Качаемся в поезде, смеемся. Но психология — дело тончайшее. Заронилось и копошится где-то в глубинах: «Все ж таки счастье работникам Сельмаша. Оно хоть и шуточки, а смотри, сколько дрофы налупили!.. Вдруг и у нас сегодня что-нибудь будет!»

Почему и нет? Вот как энергично трется о ногу твоя собака! Пусть на обратном пути она будет еле живой, грустноглазой, с перевалившимся через зубы языком, измазанным в песке, в присохшем иле и в нефти. Сейчас она бодра, как и ты; под локтем у тебя ящик с веселой уточкой-крякушей, вокруг пояса двадцать четыре патрона, и в каждом живая, трепетная надежда: «Дашь вверх — следом тресь! Опять дашь — опять тресь».

Могучая сила — художественное слово!

Короткие встречи

ВАЛЕНТИН СИДОРУК

На днях я добуквенно записал разговор заведующего райздравом с молодым врачом. Вот что говорил заведующий:

— Несолидно, товарищ Сидорук!.. У вас любой член райкома может быть на приеме, а вы, словно малец, каждый выходной мчитесь с ягдташем через весь райцентр. Да еще и кобелек за вами… Все ж видят… Ну куда вас, хоть сейчас вот, извините меня, несет?! Вернулись бы, газетку б почитали!..

К счастью, Сидорук, мне так кажется, не послушает зава. Зав пойдет домой, обстоятельно, по-воскресному позавтракает и ляжет с газетой на диван. Сидоруку придется прочитать завтра сразу две газеты, но зато сегодня пойдет он по степи!..

…Для всех еще зима, первая неделя промозглого марта, а Сидорук уже начинает открывать весну. Взойдя на перекат, приметит вдали, у границы протаявшей пашни и нетронутого снега, антрацитно-черные живые точки. Это коллектив грачей, которые только-только, сегодня ночью, добрались сюда, на родину. Долго еще будут они отдыхать, кормиться по обочинам дорог; лишь недели через две откочуют к человеческому жилью, к тем деревьям, на которых вылупились, загалдят утром на этих деревьях — и только аж тогда люди обрадуются: «Грачи прилетели!»

Встретятся нынче Сидоруку и одиночные жаворонки. Наметанным глазом определит он, что самочек еще нет, одни лишь самцы — разведчики-квартирьеры. Холодно. Они еще не поют: некого им привлекать, не для кого пока что взвиваться, тонуть в вышине со своей трелью, вот они, уже здесь, и Валентин Сидорук, улыбаясь, зашлепает дальше по грязи, по льду.