Человек в эпоху уравнивания - [8]

Вместе с этим движением в направлении к равновесию между духовным и жизненным принципом в человеке одновременно идет другой, не менее важный и соответствующий ему процесс: уравнивание мужского и женского в человечестве. Откровенно земная, почвенническая, дионисическая фаза нашей мировой эпохи отчетливо обнаруживает новую тенденцию к повышению ценности и росту господства женщины, которую все мы сегодня так глубоко ощущаем и которая наверняка повлияет на наши глубочайшие и потаеннейшие представления. Со времен упадка культа древних земных богинь-матерей западная идея Бога приобретала все более односторонне мужскую и логическую окраску. Протестантизм покончил с последним остатком древнего культа богини-матери в рамках христианской церкви, выступив против культа Марии как theotokos **, а также против культа "Матери церкви". До сих пор наша идея Бога, как это метко подметил И. Дж. Уэллс в своей книге "The Invisible King" *** (Бисмарк, человек с выраженным мужским началом, чувствовал и рассуждал так же; и Соловьев высказывается в том же духе) имела чрезвычайно односторонний мужской оттенок в том, что касается созерцания и чувства, если не догматического понятия (последнее, впрочем, по видимости). Я хотел сказать, не только по видимости: ибо до тех пор, пока первооснова бытия остается только "чистым духом" и "светом", остается сопричастна только духовному принципу, без атрибута "жизни", "порыва", она как бытие и идея de facto понимается точно так же односторонне мужественно-логически, как и классическая идея человека в качестве "homo sapiens" 4. Да и этимологически слово, обозначающее "человека", во многих языках восходит к слову "мужчина". Это движение к новому значению и культу женского, которое носит больше гетерический, чем деметрический характер, к новому ценностному уравниванию полов — сказать к "матриархальным" представлениям было бы слишком сильно — может дать самые неожиданные, в том числе уродливые, плоды. Но и это движение является лишь необходимым звеном в том общем процессе, который я назвал де-сублимацией. Оно также ведет односторонне спиритуализированного, сверх-сублимированного человека, который все мерит только мужскими мерками, в направлении ко всечеловеку.

Процесс уравнивания более крупного масштаба, касающийся формирования человека, — это уже давно начавшийся процесс уравнивания Европы и трех великих азиатских центров, Индии, Китая и Японии, опосредованный исламским миром — процесс, который в будущем приобретет еще более значительные масштабы. И здесь Европа давно перестала быть только дающей. После того, как Европа передала и продолжает передавать свои технические и экономические методы производства и обусловливающие их науки этим народам, последние становятся все более независимыми от Европы за счет создания самостоятельной индустрии в своих странах. Но, с другой стороны, Европа через бесчисленное множество каналов все глубже принимает в свое духовное тело, причем в последнее время в значительно возросшей мере, древнюю мудрость Востока, например, древнюю азиатскую технику жизни и страдания — если говорить о Германии, то со времен В. Фон Гумбольдта, Шеллинга и Шопенгауэра, — чтобы, наверное, впервые по-настоящему вжиться в нее. Истинно космополитическая мировая философия находится в процессе становления — по крайней мере, в процессе становления находится фундамент движения, которое не только исторически регистрирует издавна совершенно чуждые нам высшие аксиомы бытия и жизни индийской философии, буддистских форм религии, китайской и японской мудрости, но и одновременно по сути дела проверяет их и преобразует в живой элемент собственного мышления. Если не поступаться формами духа, выработанными античностью, христианством и современной наукой, — там, где это пытаются делать, идут по ложному пути, — то образ современного человека за счет этого модифицируется в очень существенном отношении и в очень значительной мере.

Здесь берет начало также процесс уравнивания идеи о человеке и формирующих человека образцов. Такого рода уравнивание разыгрывается прежде всего между западным идеалом "героя", активность которого направлена вовне, и наиболее распространенным в Азии, проявляющимся в самой яркой форме в древнейшем южном буддизме идеалом терпящего "мудреца", который встречает страдания и зло искусством терпения, "непротивления" — лучше сказать, духовного сопротивления идущей во вне автоматической реакции на зло. Это в принципе относится к сущностной сфере человека — любое страдание и зло. от простейших телесных болей до глубочайших переживаний духовной личности преодолевать как извне, посредством преобразования внешних раздражений, которые их создают, так и изнутри, посредством снятия нашего инстинктивного сопротивления раздражению — короче говоря: посредством искусства терпения 5.

Я твердо убежден, что длившаяся столетиями фиксация иудейско-христианского учения о грехопадении, о наследственном грехе и искупительном страдании человека и тесно связанная с этим, неизвестная еще элитам классической античности потребность спасения других (и как ее следствие — учения о благодати и откровении), в первую очередь привели к тому, что у нас, у людей Запада, вообще отсутствует систематически разработанная техника преодоления страданий изнутри, — а также вера в нее и в ее возможный неограниченный прогресс. До недавнего времени у нас отсутствовала также и психотехника, как в смысле систематической психотерапии, так и в смысле искусства внутренней техники жизни и руководства души, потому что ее исключала истекшая эпоха по сути своей натуралистической медицины, для которой отправным пунктом были отдельные органы и комплексы клеток. Но так как тело и душа в жизненном процессе есть нечто единое со структурной точки зрения, то общий жизненный процесс должен в принципе также и технически поддаваться изменению с обеих сторон, посредством физико-химических раздражений u через коридор сознания (готов ли он уже к этому и насколько — это вопрос позитивной науки и техники), причем не только при нервных расстройствах, но и при органическом и внутреннем заболевании организма.