Человек в движении - [58]

Меня по-прежнему серьезно беспокоило положение дел с командой. Тим в известной степени начинал справляться с нагрузками, но Дон все еще сомневался в нем. Меня же беспокоило состояние Дона. Мне казалось, что он сам не до конца уверен, что поступил правильно, согласившись отправиться в турне, но считал себя обязанным участвовать в нем и дальше из соображений верности делу, лояльности и гордости, нежели потому, что это было наилучшим решением для него самого. Он такой тихий парень, что, когда он рядом, его и не всегда заметишь. Большую часть времени он проводил неподалеку от домика на колесах, спал в нем и, можно сказать, даже жил там, тогда как большинство из нас радовались любой возможности оказаться в отеле.

Мне становилось не по себе от одной мысли, что мы можем потерять его, — ведь это был такой отличный парень, можно сказать, находка для всего нашего турне. Но прежде всего он мой друг, и именно это было главной причиной моих волнений. Я отъехал с ним в сторонку и по возможности мягче предложил ему принять окончательное решение. Я сказал, что нет причин стыдиться, и что он может оставить нас, если ему так будет лучше, и что нет смысла насиловать себя, если это ложится тебе камнем на душу, и так все восемнадцать месяцев. Он заверил меня, что хочет оставаться с нами, и, по-моему, этот разговор помог внести ясность в наши отношения.

Но долго в таком взвинченном состоянии я оставаться не мог. Погода стояла прекрасная, до нас дошли сведения о том, что Дэвид Фостер написал песню о «Человеке в движении», и Аманда решила остаться с нами. Она должна была оставить нас, когда мы доберемся до Сакраменто, но потом снова вернуться и присоединиться к нам на весь остаток пути от Аризоны.

После всех моих беспокойств хотя бы это было облегчением. Она хотела постоянно быть с нами не меньше, чем того хотел я сам. Когда мы это выяснили между собой, оставалось только сообщить об этом ребятам из команды и посмотреть, как они на это отреагируют. Если бы ее присутствие среди нас вызвало у них негативную реакцию, мы могли столкнуться с серьезной проблемой. Но Аманда так быстро вписалась в нашу группу, сняла с их плеч такую значительную долю нагрузки, что это не вызвало ни малейших возражений. Напротив, ребят раздосадовало то, что ей предстояло оставить нас, пускай даже на непродолжительное время. А мы катили к Сан-Франциско, нас ждала встреча с мостом Золотые Ворота, с Голливудом — и с Дэвидом Фостером — он обещал продемонстрировать нам песню, которую посвятил нам. «Вот было бы здорово, — подумал я, — если она окажется настоящим “хитом”…»

Калифорния встретила нас ежедневно сияющим солнцем, обычными проблемами поиска компромисса между моим телом и каталкой, обычными ошибками команды — и моими собственными, и теми, что совершали ребята, — и на редкость упорными встречными ветрами. Однажды мне пришлось принимать детишек из детского сада: они мне пели песни, принесли свои рисунки, подарки и даже деньги, катались, сидя у меня на коленях, и таращили глазенки, когда я делал резкий поворот на двух колесах. А на другой день, когда из-за нас возникла пробка в движении, какая-то раздраженная дамочка, высунувшись из окна машины, сделала нам красноречивый знак безымянным пальцем. Проезжая мимо школы неподалеку от Сакраменто вслед за полицейским эскортом, я услышал приветственные крики ребят и почувствовал прилив благодарности, но тут какой-то мальчишка выскочил на дорогу, взглянул на мое кресло и заорал:

«Да мой ящик из-под мыла лучше, чем эта куча дерьма!»

Я лишь прикусил язык и улыбнулся. Уже тогда я научился не обращать внимания на подобные выходки.

Дорога в Сакраменто преподнесла мне еще один урок. Встречный ветер дул с такой силой, что, когда я взглянул на Тима — он ехал на велосипеде рядом со мной, — мне показалось, что он жмет на педали, нагнувшись под углом сорок пять градусов, и при этом чуть ли не стоит на одном месте. Скорость у меня упала до шести миль в час вместо обычных девяти, появилась боль в локте и плече, но впереди нас ждала назначенная встреча, и мы не хотели на нее опоздать. Поэтому в первый и последний раз за все турне я позволил себе приотстать и пристроился позади к домику на колесах, чтобы воспользоваться более разреженным воздушным потоком.

Я шел за ним примерно 8 миль. Домик на колесах прикрыл меня от ветра, создал необходимый поток воздуха, в результате чего моя скорость поднялась до обычных 9 миль в час и мы поспели к назначенному мероприятию вовремя; я же себя чувствовал словно жулик. Оставалась лишь одна возможность исправить положение. Я сбросил одну треть пройденных таким образом 8 миль и вычел соответствующее количество миль из общей суммы пройденного пути, чтобы свести на нет полученное при этом преимущество. Но меня продолжали мучить угрызения совести. Ведь я отправился в путь, чтобы объехать мир, толкая колеса своими руками, а не за счет чужого воздушного потока. Отныне и впредь мы решили: главное внимание — этапам на каталке, все остальное — на втором месте. Конечно, мы будем делать все возможное, чтобы поспевать всюду в назначенное время, но только не за счет компромиссов или каких-либо неблагоприятных последствий для нашего турне. И я поклялся, что никогда больше не буду пристраиваться за домом на колесах.