Человек, увидевший мир - [45]

Время поставило перед Ерошенко вопрос о том, где его место как писателя в пору социальных бурь и потрясений. Собственно, сама эта проблема не была для Ерошенко новой: и в своих сказках, и в воспоминаниях он не раз размышлял о взаимоотношениях поэзии и действительности, осуждал такую литературу, которая выполняла роль духовного дурмана, навевавшего народу золотые сны. В 1919 – 1921 годах Ерошенко занял в своем творчестве (как и в жизни) более четкую классовую позицию. Отстаивая свои взгляды, Ерошенко обратился к оружию, которым до той поры пользовался редко, – сатирической сказке. В 1921 году он написал "Гибель Кенаря".

"…Однажды молодой Кенарь, мечтатель и поэт, покинул родную клетку и отправился в свободный мир. По дороге он повстречал Воробья-профессора, который не раз проповедовал идеи социализма перед его клеткой и звал птиц на волю. Воробей, сидя на ветке черешни, читал лекцию молодежи.

– Профессор, – сказал Кенарь, – я давно не встречался с вами. Как видите, я тоже стал свободным. Надеюсь, что вы, как социалист, укажете мне правильный путь в жизни…

– Что? Я? Социалист! – удивился профессор… – Не говори глупостей! Ты, верно, ошибаешься?..

– Но, профессор, когда-то вы говорили, что мир наш идет по пути социалистических идеалов…

– Глупец! И ты все еще несешь такую чушь? В свободном мире безопаснее всего не говорить правду. Имеется большая разница между свободным миром и твоей клеткой. Ты должен это усвоить. Иначе не избежать тебе неприятностей…

Вот ты хочешь стать социалистом. А ведь хвастать здесь нечем. Лучше быть попугаем, чем социалистом. Попугаи просто помнят много слов и рекламируют себя изо всех сил. Но социалистов, как, например, ворон, никто не любит. Потому что всюду они предвещают беду… Я бы еще кое-что сказал тебе, но спешу на лекцию "Слава коммунизму". Сразу после этого я прочту другую лекцию на тему "Слава самодержавию".

– О! Оказывается, быть профессором совсем не-просто!"

В поисках истины Кенарь отправился на съезд ворон-социалистов. Завидев Кенаря, птицы схватили его и притащили к председателю съезда. Испуганный Кенарь признался все-таки, что решил изучать различные общественные проблемы и сделаться социалистом.

" – Слышу умный разговор, – заметил председатель. – Но что ты будешь делать среди нас в своей блестящей, яркой одежде?

– А что, для того чтобы изучать общественные науки, непременно нужно носить такую же черную одежду, как у вас? – смущенно спросил Кенарь.

– Конечно. Правда, среди социалистов-людей есть много таких, которые носят

красивые туфли и модные костюмы, пьют сакэ, вино, пиво, ходят в рестораны, в публичные дома и там изучают… страдания рабочих. Но мы же с тобой птицы!"

Узнав, что Кенарь – поэт, вороны предложили ему спеть песню. Но они лишь посмеялись над птицей, которая только и умела, что слагать стихи о любви. Тут председатель потребовал от Кенаря, чтобы тот, если хочет остаться здесь, снял с себя блестящую одежду. Вороны с криком бросились обдирать с Кенаря перья. Кенарь уже истекал кровью, и только внезапный приход охотника сохранил ему жизнь.

В это время появился толстый Кот-капиталист:

" – …Ага, это ты, тот Кенарь, что удрал вчера из клетки. Ну я тебе сейчас покажу!..

– Я артист, стремящийся к свободе. Я не хочу возвращаться в клетку.

– И после всего, что с тобой случилось, ты еще болтаешь? Ах ты, неблагодарный. Если бы не было нас, капиталистов, то такие, как ты, артисты, давно бы умерли с голоду… – сказал Кот, глядя на Кенаря жадными глазами. Говоря это, он незаметно выпустил когти.

– Лучше умереть от голода, чем в твоих когтях, – сказал Кенарь и, собрав последние силы, попытался бежать.

– Эх ты, упрямец! Хочешь удрать?.. Побыв немного на свободе, ты стал опасным идеалистом. Поэтому я всегда говорю людям: таких птиц, как канарейки и соловьи, нужно прятать в клетки… А ну-ка иди сюда… – сказал черный Кот и, схватив Кенаря, содрал с него шкуру".

Это "страшное птицеубийство" комментирует Мышка. Она обращается к Белке:

" – Видишь? Конечно, Кот-капиталист очень кровожадный. Но он снял с бедной птицы одну шкуру, а капиталист-человек ухитряется содрать с рабочих десять шкур".

В этой сказке автор, словно перебрасывая мост между вымыслом и реальностью, несколько раз приподнимает занавес над аллегорией. Этот прием в его творчестве мы встречаем неоднократно – можно вспомнить, например, авторские ремарки к "Цветку Справедливости". Но в "Гибели Кенаря" Ерошенко настойчиво намекает, что эзопов язык для него вынужденная необходимость,

Читатель хорошо понимал это. Ведь начало 20-х годов было временем разгула японской цензуры. Под запретом оказалось даже само слово "революция". Желая применить "запрещенное" слово, авторы были вынуждены ставить на его месте крестики – по числу иероглифов.

Цензура не раз расправлялась с социальными сказками Ерошенко. Текст его сатирического произведения "Поражение молодого ангела" так и не удалось восстановить – оттуда вычеркнуты целые абзацы. Правда, смысл этой сказки все же ясен: Ерошенко высмеивал – тех, кто пытался отгородиться стеной от новых идей (не содержался ли здесь намек на правительство, ограждавшее Японию от влияния Великой Октябрьской социалистической революции?), он как бы пророчески предвидел то тяжелое для страны время, когда реакция примет "закон об опасных мыслях".